– Стивенс, – пробормотал он. – Мы проработали бок о бок три года, он недавно женился! Мы говорили с ним полчаса назад.
– Какая беда.
Я не знал, что еще сказать.
– Такое уже случалось. Бомба в Скотленд-Ярде! Было – шесть или семь лет назад. Ирландцы, фении, меня тогда в Лондоне не было. Но сейчас… – Казалось, он ошеломлен. – Вы и правда считаете, что мишенью был я?
– Я ведь вас предупреждал, – напомнил я. – Эти люди не знают жалости, а Эдгар Мортлейк угрожал вам только вчера.
– Это месть за наш налет на «Бостонца»!
– Доказать это невозможно, но другой причины я просто не вижу. – Я осекся. – Не выйди вы встретить меня, сидели бы за своим столом в кабинете. Разве не понятно, Джонс? Вас спасли какие-то секунды.
Он схватил меня за руку:
– Меня спасли вы.
– Очень этому рад.
Мы глянули через дорогу: пожарные подключали паровые насосы, устанавливали лестницы. Клубы дыма все еще вырывались из здания, они густели и заволакивали небо.
– Что теперь? – спросил я.
Джонс устало покачал головой. Скулы и лоб его были вымазаны сажей. Наверное, и я выглядел не лучше.
– Не знаю, – ответил он. – Прошу вас об одном: ни в коем случае не рассказывайте Элспет!
Глава 11
Ужин в Камберуэлле
Мы сели в поезд на Холборнском виадуке куда позже, чем намеревались, когда уже наступил вечер, и пассажиров поглотила тьма, как буквы на странице поглощает чернильная клякса. Джонс был мрачен. После взрыва он уже встретился с Лестрейдом, Грегсоном и другими инспекторами, но принять план действий решили завтра. Вывод о том, что объектом покушения был именно он, казался неизбежным. Доказательством были слова Эдгара Мортлейка, а также само время теракта – едва ли можно говорить о совпадении. Лестрейд предлагал арестовать братьев немедленно, но в итоге Джонс убедил его проявить благоразумие. Где улики? Краткий разговор – братья могут сказать, что этого разговора вообще не было. Джонс предложил действовать тоньше, у него есть план, делиться которым он, впрочем, не стал. Я с ним согласился. Кларенс Деверо со своей шайкой раскидывали сети вокруг агентства Пинкертона многие годы, наверняка и с британской полицией они поведут себя так же. Чтобы их скрутить, нужно действовать крайне осмотрительно.
– Едва ли Элспет знает о взрыве, – сказал Джонс, когда наш поезд въехал в район Лондона, известный как Камберуэлл, и мы собрались выходить. – Придется ей сказать, мне невыносима сама мысль о том, что я буду скрывать от нее такое! Но место взрыва! И что мишенью, вполне вероятно, был я…
– Об этом мы ничего ей не скажем, – предложил я.
– Она все равно догадается. У нее нюх на истину. – Он вздохнул. – Но я все равно не понимаю наших противников. Чего они хотели добиться? Допустим, меня бы убили – вон сколько у нас инспекторов, сами видели. Мое место могут занять многие. А если им так надо меня убить, есть миллион способов попроще. Вот мы стоим на платформе. Убийца с ножом или удавкой может сделать подлое дело, что никто и глазом моргнуть не успеет.
– Возможно, убивать вас в их намерения и не входило, – сказал я.
– Раньше вы говорили другое.
– Я сказал, что вы были мишенью, и от этих слов не отказываюсь. Но Кларенсу Деверо все равно, на этом вы свете или на том. Он лишь показал, что силен и не боится преследований. Он смеется английской полиции в лицо, при этом он ее предупреждает. Держитесь от меня подальше. Не лезьте в мои дела.
– Тогда он нас недооценивает. После такого мы наши усилия только удвоим. – Он умолк вплоть до выхода со станции. – Тут нет никакой логики, Чейз, уверяю вас, – продолжил он. – Кто был этот человек в экипаже? Что означает встреча между Мориарти и Деверо, какую роль играет этот мальчишка, Перри, как объяснить убийство Лавелля, при чем тут Хорнер с Чансери-лейн… каждое из этих событий в отдельности я могу понять. Но когда я пытаюсь связать их воедино, здравый смысл ускользает. Будто читаешь книгу, в которой при издании перепутали части и напечатали их не в том порядке либо автор намеренно решил все запутать.
– Смысл станет ясен, когда доберемся до Кларенса Деверо, – сказал я.
– У меня возникает вопрос: а доберемся ли? Похоже, Лестрейд был прав. Это не человек, а призрак. Он нематериален.
