Она разлила настойку по стаканам, и мы сидели в несколько неловкой тишине, которая наступает всегда, когда люди встречаются впервые и каждый плохо представляет, по какому маршруту двигаться дальше. Но тут появилась горничная и сказала, что ужин готов, мы расположились за столом и почувствовали себя уютнее. Служанка подала очень неплохо приготовленное жаркое, жареную говяжью шейку с морковью и пюре из репы, все это было куда вкуснее того, что мне предлагалось в «Гексаме», и, пока Этелни Джонс разливал вино, его супруга старательно вела беседу в предпочтительном для нее направлении. Она была прирожденным, искренним собеседником, при этом весь следующий час мы и словом не обмолвились о полиции. Она расспрашивала меня про Америку – что там едят, что представляет собой американская культура, какие там люди. Ей было интересно узнать, видел ли я кинетоскоп Томаса Эдисона – устройство, которое наделало шума в английской прессе… К сожалению, похвастаться тут мне было нечем.
– Как вы находите Англию? – спросила она.
– Лондон мне очень нравится, – ответил я. – Скорее напоминает Бостон, нежели Нью-Йорк, по числу художественных галерей, музеев, по замечательной архитектуре, магазинам. Разумеется, здесь на каждом шагу – живая история. Я вам даже завидую. Будь у меня побольше свободного времени… Всякий раз, как иду тут по улице, вижу столько интересного.
– Может, соблазнитесь и останетесь у нас подольше?
– Не могу такую возможность совсем исключить, миссис Джонс. Мне давно хотелось посетить Европу… и мои родственники об этом мечтают. Многие американцы ведь родом отсюда. Если расследование, которое я веду с вашим мужем, закончится успешно, я могу попросить свое руководство об отпуске.
Я впервые упомянул дело, благодаря которому мы с Этелни Джонсом познакомились… служанка, которая появлялась словно ниоткуда и так же быстро исчезала, принесла дымящийся хлеб и пудинг, а наш разговор тем временем коснулся более щекотливой темы.
– Я должен кое-что рассказать тебе, дорогая, – начал Джонс. – Тебя это касается, а в газетах все равно скоро прочтешь…
Сделав такое вступление, он описал ей события сегодняшнего дня, нападение на Скотленд-Ярд и мою роль в том, что произошло. Как мы и договорились, он ничего не сказал о том, куда именно подложили бомбу и что вследствие взрыва погиб его секретарь Стивенс.
Элспет Джонс молча слушала его, пока он не поставил последнюю точку.
– Много людей погибло? – спросила она.
– Раненых было достаточно, – ответил Джонс.
– Невозможно даже предположить, что кто-то замыслил напасть на лондонскую полицию, тем более воплотить замысел в жизнь, – сказала она. – И это сразу после невероятных событий в Хайгейте. – Она повернулась и посмотрела на меня пристально своими яркими глазами. – Простите меня, мистер Чейз, но получается, что за вами из Америки сюда прибыли какие-то силы зла.
– Кое с чем я не могу согласиться, миссис Джонс. Это я прибыл вслед за ними.
– Но события стали разворачиваться после вашего приезда.
– Мистер Чейз тут ни при чем, – пробормотал Джонс с легкой укоризной.
– Знаю, Этелни. И если в моих словах прозвучал намек на вину мистера Чейза, я прошу прощения. Но возникает вопрос: а должна ли этим делом заниматься полиция? Может быть, следует привлечь власти более высокого уровня?
– Вполне возможно, их уже привлекли.
– «Вполне возможно» – в данном случае не ответ. Погибли сотрудники полиции! – Она остановилась. – Бомба была близко от твоего кабинета?
Джонс помешкал.
– На нашем этаже.
– Предполагаемой мишенью был ты?
Он тщательно обдумал ответ.
– Сейчас рано делать выводы. Рядом с местом, куда подложили бомбу, находятся кабинеты нескольких инспекторов. Теракт мог быть нацелен на любого из нас. Умоляю тебя, дорогая, давай оставим эту тему. – К счастью, в эту минуту появилась служанка с кофе. – Перейдем в другую комнату?
Мы поднялись из-за стола и вернулись в ту часть гостиной, где в камине подрагивал огонь. Когда мы уселись, служанка принесла хозяйке какой-то сверток в оберточной бумаге, и миссис Джонс передала его мужу.
– Не хочу беспокоить тебя, Этелни, но может быть, прогуляешься до миссис Миллс?
