Никакой реакции. Изо рта Морзе сочилась слюна. Кинг оглянулся на Джоан.
— Отец его был известным юристом, мать получила богатое наследство. Интересно, куда подевались все их деньги?
— Возможно, на них его здесь и содержат.
— Нет. Заведение принадлежит штату. Это не какая-нибудь дорогая частная клиника.
— Тогда ими, наверное, распоряжается брат.
— Эй, не хочешь со мной поиграть? — произнес тонкий голос.
Оба обернулись и увидели костлявого коротышку с драным плюшевым кроликом в руках.
— Игра, — сказал он. — Ты уже играл?
— С кем, с ним? — спросил, указав на Морзе, Кинг.
— Я Дружок, — ответил коротышка, — и это тоже Дружок. — Он поднял кролика вверх.
— Рад познакомиться, Дружок, — сказал Кинг. — Так ты знаешь Сида?
Дружок с силой покивал:
— Поиграй со мной.
— Ах да, поиграть. Ну, покажи мне как.
Дружок пробежал в угол комнаты, к стоявшей там коробке, и вытащил из нее теннисный мяч.
— Значит, так, я пускаю мяч, — Дружок завертелся на месте, изображая игрока большой бейсбольной лиги.
Мячик был направлен прямо в голову Морзе. За секунду до удара правая рука Морзе взметнулась вверх и поймала мячик. Затем рука упала вниз, так и сжимая мячик в кулаке.
— Игра, — сказал Дружок, подошел к Морзе и попытался отобрать мячик, однако пальцы Морзе продолжали стискивать его. Дружок повернулся к Кингу с Джоан: — Никогда не отдает. Он жадный, жадный, жадный!
В дверь просунулась голова Карла:
— Все спокойно? А, привет, Дружок.
— Он мяч не отдает! — выкрикнул Дружок.
Карл подошел к Морзе, вынул из его ладони мячик и отдал Дружку.
Дружок протянул мячик Кингу:
— Твой черед!
Кинг взглянул на Карла, и тот сказал, улыбнувшись:
— Это нормально. Обычная рефлекторная реакция.
Кинг пожал плечами, несильно бросил мячик Морзе, и тот снова поймал его.
— Сида кто-нибудь навещает? — спросила у Карла Джоан.
— Брат поначалу заглядывал, однако его уже давно не видно. Я думаю, Сид много лет назад был большой шишкой, потому что, когда мы его принимали, сюда понаехали репортеры. Теперь никто не приходит. Так что он просто сидит в кресле.
— И ловит мячики, — прибавила Джоан.
На сей раз частный самолет приземлился в Филадельфии, и тридцать минут спустя Кинг и Джоан уже подъезжали к дому Джона и Катрин Бруно, находившемуся в богатом пригороде на прославленной Мэйн-лайн. Когда они шли мимо кирпичных, увитых плющом домов, стоявших посреди ухоженных земельных участков, Кинг спросил у Джоан:
— Здесь обитает старая финансовая аристократия?
— Это относится только к жене. Джон Бруно родом из нью-йоркского Куинса, из бедной семьи, впоследствии переехавшей в Вашингтон. Он окончил юридический факультет Джорджтаунского университета и сразу же поступил на работу в столичную прокуратуру.
Горничная-латиноамериканка в накрахмаленной униформе провела их в большую гостиную.
Из Катрин Бруно получилась бы, по начальному впечатлению Кинга, превосходная первая леди страны. Второе его впечатление свелось к тому, что она чрезмерно занята собой. Впечатление это подкреплялось ее обыкновением, разговаривая с кем-либо, смотреть куда-то назад, через плечо, словно не желая оскорблять свой взгляд зрелищем чего-то недостаточно аристократичного.
Впрочем, Джоан быстро заставила эту женщину смотреть на себя.
— Время работает не на нас, миссис Бруно, — сказала Джоан. — Полиция и ФБР делают все, что от них зависит, однако результаты нулевые.
Надменный взгляд миссис Бруно возвратился к реальности.
— Что же, для этого люди Джона вас и наняли, не так ли? Чтобы вернуть его назад живым и невредимым.
— Совершенно верно. Однако мне необходима ваша помощь.
— Я рассказала полиции все, что знаю.
— Я предпочла бы услышать все это от вас.
— Почему?
— Потому что, услышав ваши ответы, я могу начать задавать вам вопросы, которых не задала полиция.
— Хорошо, спрашивайте.
Она выглядела столь обескураженной разговором, что у Кинга возникло подозрение: эта женщина уже успела завести роман и возвращение мужа — последнее, чего она желает.
— Ну, что ты думаешь? — спросила Джоан, когда они наконец садились в машину.
— Первое впечатление: полная снобизма баба, которая знает куда больше, чем говорит. Вся эта политическая заваруха ее, похоже, в особый восторг не приводит, однако то же можно сказать и о жене любого политика. Деньги у нее имеются. Но на похищении мужа она ничего выиграть не может. Ей пришлось бы платить выкуп.
