Другими словами, ты тоже рвешься в диктаторы.
– Вы оба говорите дельные вещи. Однако мы, как вам известно, не способны все делать одновременно. Учитывая, что вы мыслите в одном направлении, господа, почему бы вам не сплотиться в единый фронт? Мне было бы гораздо легче представлять ваши предложения совету.
Бледные щеки Моргана вспыхнули.
– Шайка потных роботов в человеческом облике…
Кулаки Нортона округлились.
– Следи за базаром, умник.
– Нет, правда, – развивал мысль Мандельбаум, – вы же оба хотите, чтобы органы власти были лучше интегрированы? Так что мне кажется…
Гммм. Всего одна мысль, и глаза у обоих загорелись. Как все-таки легко было ее подбросить. Для начала – вместе… а потом я от него избавлюсь…
Они еще немного поговорили. Кабинет Норт и Морган покинули как добрые друзья. Их презрение к Мандельбауму буквально висело в воздухе – он что, никогда не слышал о принципе «разделяй и властвуй»?
На мгновение Феликса охватила печаль. На самом деле люди не шибко изменились. Воздушные замки наивных фантазеров только стали выше, а у отпетых рэкетиров неоткуда было взяться понятиям, идеям и концепциям, способным вытеснить язык чистогана. Ничего у них не выйдет. Через пару месяцев не останется ни нортов, ни морганов. Перемены в них самих и во всем человечестве уничтожат мелочевку. Но пока что они представляют из себя опасных зверей, с которыми приходится считаться.
Феликс взял трубку и сделал звонок по личной сети.
– Боуэрс, как дела? Слушай, я тут свел вместе динамопсиха и главаря рэкетиров. Они, возможно, устроят что-то вроде Народного фронта с целью завоевать места в совете и затем устроить переворот, дворцовую революцию – называй как хочешь. Ага. Предупреди наших людей в обеих группировках. Пусть присылают подробные доклады. Потом мы с их помощью натравим Нортона и Моргана друг на друга. Союз на глиняных ногах, чуть подтолкнуть, и они вместо того, чтобы зарыть в землю топор войны, закопают друг друга. Потом, когда ополчение подчистит недобитков, мы запустим пропагандистскую кампанию в поддержку здравого смысла. Согласен, время придется выбирать очень аккуратно, но прокрутить это дело вполне реально.
На мгновение после того, как он положил трубку, лицо Феликса омрачила застарелая тоска. Он только что осудил на смерть несколько десятков людей, большинство из которых были просто растеряны и обмануты. Ничего не поделаешь. Надо думать о спасении нескольких миллионов человеческих жизней – такую цену нельзя назвать неоправданной.
– Да, жё́сток стул под задом чудотворца, – пробормотал он, глядя в список посетителей[2].
До прибытия депутата от Олбани оставался целый час. Разговор обещал быть горячим. Город ежедневно нарушал федеральные законы – губернатор был в бешенстве. Он желал подчинить себе весь штат. Желание, конечно, оправданное, вот только времена на дворе другие, старые формы управления уже не годились. Однако убедить в этом депутата из Олбани будет не так-то легко.
А пока что выдался свободный час. Феликс полсекунды колебался, не заняться ли разработкой новой карточной системы и планами укрепления правопорядка на всей территории Джерси. Нет, все же лучше подготовить новый отчет о состоянии водоснабжения.
Глава 10
В лаборатории царил полумрак, из-за чего пульсирующий свет внутри прибора казался еще ярче. Причудливый голубой огонек мерцал между катушками и бесстрастными индикаторами. Цветом лица склонившийся над прибором Грунвальд напоминал покойника.
– Ну что ж, – проговорил он. – Похоже, все готово.
Ученый повернул выключатель, послышался электрический гул, свет погас. Около минуты Грунвальд стоял и смотрел на лежащую между катушками крысу под наркозом. Тонкие волоски проводов тянулись от выбритого тельца к датчикам, за которыми следили Йохансон и Льюис.
Льюис кивнул.
– Скорость работы нейронов снова увеличилась. – Он придирчиво потрогал круглую шкалу осциллографа. – И кривая почти такая же, как мы предсказывали. Вам в самом деле удалось создать поле торможения.
Предстояло еще немало испытаний и детальных исследований, но их теперь можно было поручить ассистентам. Главная проблема была решена.
