Полуголый Чашкин отскочил от костра и визгливо вскрикнул:
– У меня пистолет есть!
– Иде ж он у тебя? – усмехнулся Хлястик. – В трусах, что ли? Ну-к, давай его сюда.
И Чашкин покорно вытащил из форменной куртки пистолет и отдал его Хлястику.
– Обсушился? – спросил тот. – Теперь иди отсель. И боле не приходи.
Чашкин оделся, чихнул и ушел, почесываясь…
Вот такая история.
И мы тоже кое-что рассказали Хлястику. В том числе и про задание, которое папа дал участковому.
– Вы сегодня сходите к нему, – сказал я. – У вас теперь другой участковый, хороший. Он вам квартиру вернет.
Хлястик очень растрогался, даже носом шмыгнул и сказал:
– Меня Вовой зовут.
Мы допили его вкусный, с дымком, чай, сказали «спасибо» и стали собираться домой.
Дядя Вова Хлястик проводил нас до края леса, а потом протянул пистолет, завернутый в тряпочку:
– Бате своему отдайте. Раз уж он у вас полковник. Только не балуйте с ним.
– Передадим, не беспокойтесь, – пообещал Алешка.
– А это – вам, – сказал дядя Вова и достал из-за пазухи самый настоящий кинжал. – Это я в башне нашел.
Кинжал был весь ржавый, совершенно безопасный, но совершенно старинный. Да еще дядя Вова высыпал Алешке в ладонь целую горсть наконечников для стрел.
– В стенах наковырял, – объяснил он. – Меж камней застряли.
Алешка едва не задохнулся от счастья. И тут же попытался вручить дяде Вове в качестве ответного дара свое боевое ядро. С которым теперь не расставался.
Дядя Вова взвесил его в руке и вернул Алешке:
– Не, малец. Ты его лучше мамке своей подари. Под им цыплят хорошо жарить.
…Мы шли по полю и все время оглядывались. Дядя Вова стоял под деревом и смотрел нам вслед.
Глава XXII
МИЛЛИОН В ПЕЧКЕ
В нашем стойбище уже кипела утренняя жизнь. За столом было полно народа. Все пили чай. В том числе и наш архитектор. Он был в форме командира спецназа, без бородки и очков. Теперь-то мы поняли, почему он все время сдвигал их на нос.
Мы его сразу и не узнали, пока он не улыбнулся и не сказал:
– Доброе утро, коллеги.
Оказалось, что наш архитектор вовсе не архитектор, а самый настоящий милиционер. В нашей милиции полно всяких специалистов. И архитектор занимался раскрытием всяких краж старинных вещей. А в монастырь он ходил на разведку, под видом ученого, чтобы не спугнуть Чашкина и его компанию. Он там разведал все ходы-выходы, которые Чашкин разыскал, и разработал операцию по его задержанию.
Алешка похвалился «ученому» своими сокровищами, и архитектор спецназа очень их одобрил, даже позавидовал немного. И Алешка, конечно, пару наконечников ему подарил. И, конечно, самых кривых и ржавых.
Папа слушал наши разговоры и все время посмеивался. Он вообще был в хорошем настроении.
– Здорово выспался, – смеялся он. – Как от сонных яблок.
– Да, – вспомнил я. – А доктор? Его тоже задержали?
– Нет, – ответил архитектор. – Он сам в милицию пришел. С повинной. Говорит, очень я за водителей беспокоюсь. За состояние их здоровья. Но мне кажется, он больше всего за себя беспокоился.
– А ему чего-нибудь будет? – спросил Алешка.
– Обязательно. Как соучастнику преступления. Но поменьше, чем другим. С учетом его раскаяния. И кстати, – вспомнил архитектор, – у Чашкина еще пособник есть. Дед там один, из Пеньков.
– Он уже свое получил, – хмыкнул Алешка. Но подробности излагать не стал – попадет еще. А чтобы посильнее отвлечь внимание от этого скользкого вопроса, небрежно положил на стол тряпочку. С пистолетом.
– Что это ты подобрал? – спросил папа.
– Вещественное доказательство.
Папа опасливо развернул тряпицу.
– Где ты взял?
– Чашкина обезоружил, – соврал Алешка. И опять сделал отвлекающий маневр: – Там еще один вещдок.
Под пистолетом лежала скомканная трафаретка «ДПС-16».
И когда он ее туда засунул?
Бывший архитектор почему-то с огромным уважением посмотрел не на Алешку, а на папу. Видела бы мама этот взгляд.
А папа уже пришел в себя, он все-таки профессионал в своем деле.
– Да, – он отодвинул пустую кружку. – Операция проведена отлично. Вот только Чашкина не удалось задержать. Теперь это будет трудно.
– И ничего не трудно, – сказал Алешка, любуясь разложенными на столе своими историческими реликвиями. – У него, у этого мелкого Чашкина, особые приметы есть. Ну, кроме роста, конечно.
