Догоните Иноходцева! - страница 26

Кактус Ёжик: Кто-нибудь знает, кактусы цветут?

Алоэ Аладдин: Спроси у гугла.

Кактус Ёжик: Там всё неоднозначно…

Виола Фиолетовна: Кактусы цветут, если их почти не поливать.

Кактус Ёжик: О нет!!! Мне казалось, что наоборот…

Декабрист Бестужев: А вот я цвету.

Алоэ Аладдин: Бестужев, это пройдёт.

Скрудж Макдак: Хотите рецепт простого салата с капустой?

Каланхоэ Калинкино: Скрудж, салат из растений?! Это жестоко!!! Предложи что-нибудь мясное, поржём над четвероногими.

Мурайя Мурка: У меня сверчок свиристит. Его чем-нибудь кормить надо?

Алоэ Аладдин: Может, печенья насыпать?

Монстера Кайнозой: Аладдин, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!

Алоэ Аладдин: Кайнозой, не повышай на меня шрифт!!!

Мурайя Мурка: Кайнозой, а что делать?

Монстера Кайнозой: Мурка, поймать сумеешь?

Мурайя Мурка: Ты забыл, я дерево!

Лёва читал чат и мрачно смотрел на чернеющие и опадающие листья Кости Кофейникова, принципиально не вступая в переписку.

Наступил апрель, стало заметно теплее, хотя сугробы таять и уползать в землю не спешили.

Однажды, возвращаясь из школы, Лёвка увидел совершенно невозможную картину. Около мусорного бака стояло большое зелёное дерево в горшке. Не кофейное, другое. Но Лёвка всё равно схватил его и потащил домой. Потому что на улице хоть и апрель, но всё равно холодно. А это дерево тоже наверняка южное и теплолюбивое.

Просмотрев сайты, посвящённые комнатным растениям, Лёвка понял, что в его доме поселился гибискус, он же китайская роза. У деревца были крупные листья, но не плотные, как у кофе, а тонкие и нежные. Иноходцев назвал найдёныша Розой Китаевой. Он прикинул, что, если бедный Костя Кофейников всё-таки склеит ласты (или листья, или что там он может склеить), можно будет в качестве компенсации отнести Елене Анатольевне Розу Китаеву.

Прошло ещё недели две, с Кости Кофейникова облетели почти все листья, но почки, которые, к счастью, не почернели, начали раскрываться и выпускать маленькие глянцевые листики.

— Вот что значит хорошее общение, — рассуждал зашедший в гости Валя. — Пока ты Розу Китаеву рядом не поставил, твой Костя чуть не загнулся. А при Розе загибаться как-то несолидно. Вот Костя и воспрял духом, решил показать, что вполне себе о-го-го!

— Может быть, — соглашался Лёвка. — Так мне теперь что, их в школу вместе отнести?

— Не знаю. А правда, вдруг у Кости без неё опять депрессия будет?

Лёвка не особо поверил в цветочную депрессию. Просто весна, за окном прибавилось света, и сохранившиеся почки пошли в рост. Но идея о том, что цветы подружились, была… прикольной, что ли.

Когда Елена Анатольевна объявила, что проверки, похоже, уже не будет, и можно возвращать цветы, пятый «А» дружно принёс их обратно в класс и поставил на привычные места. Лёва вернул Костю Кофейникова, рассказал Елене Анатольевне про почерневшие листья и проснувшиеся почки, и они вместе порадовались, что всё обошлось благополучно.

А Роза Китаева осталась у Лёвки дома. Но вид у неё теперь был одинокий и разочарованный. И даже пара листочков пожелтела.

— Ну ладно, нечего так на меня смотреть, — сказал Лёвка и начал искать для Розы большой пакет. — Пошли в школу, а то и правда тут с тоски облетишь.

Пока он впихивал большой горшок в пакет, что-то хрустнуло.

«Эх, ветку обломил… Хотя, если в воду поставить, она может и корни дать», — подумал Лёва.

В кабинете биологии Розе Китаевой, похоже, понравилось. Лёвка водрузил её рядом с Костей Кофейниковым, щеголявшим свежей листвой, и они оба выглядели весьма довольными.

А отломившаяся веточка и правда дала корни. Лёва назвал её Розой Кофейниковой. Потом подумал и переименовал в Кофейную Розу. Почему бы и нет, ведь чайная роза существует же.

— Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… — отсчитывала ритм Виолетта Максимовна, а пятый «А», вытянувшись в цепочку, выполнял плавные шаги вперёд и назад в спортивном зале.

— Раз-два-три. Ну-ка, не горбиться! Раз-два-три. Гукин, перестань жевать! Раз-два-три. Коробейников, что смешного? Раз-два-три. Смотрим вперёд!

Сперва это было даже весело. Потом как-то стало надоедать. Лёва и Валя вышагивали рядом.