Дочь самурая - страница 77

Карин Лебуте хотела было возразить, но муж сдержал ее порыв.

— Я не знаю, где Ролан, но когда он последний раз мне звонил, был слышен шум, который ни с чем нельзя спутать.

— И что это было?

— Крики чаек.

Лола подумала, что чайки есть и в Париже, но чтобы шум на заднем плане был слышен по телефону, нужна целая команда птиц, а ведь парижская чайка обычно выступает соло. Она повернулась к Ингрид. Та улыбалась. Как ни стремились непогоды, подлости, драмы собраться у них над головой и раскричаться на злом ветру, Ингрид оставалась в душе озорной девчонкой. Лола видела, что она приплясывает от нетерпения при мысли о поездке к морю.

Ингрид давно уже вела машину, и обрывки музыки на разных частотах смешались в неприятную какофонию. Лола шарила в бардачке в поисках кассет.

— Бобби Вумак, Стиви Ванда, Дионна Уорвик. Кого ты предпочитаешь?

— Все сойдет, все funky. Я и не знала, что Хадиджа любит классиков.

— Мы много чего не знаем о людях, — ответила Лола, вставляя в автомагнитолу «The Very Best of Bobby Womack».

Ингрид начала подпевать.

— Может, достаточно просто слушать?

— Не могу удержаться, Лола. Эта музыка дает мне слишком много радости.

Лола отдалась на волю песни, рокота мотора, придорожного пейзажа. Она сознавала, что они едут ни с чем, мосты за ними сожжены и им нужно довериться спирали наступившего безвременья. Они в центре циклона. И все же Ингрид находит в себе силы петь, и радость ее благотворна.

Лола подумала о двух своих внучках и сыне там, в Токио. Ингрид предлагала ехать драться в такую дальнюю даль — на этот далекий Восток. Чтобы приблизиться к нежности. Тогда эта мысль показалась ей невозможной. Сегодня же они едут в одном направлении, а надо бы мчаться в другом. Оставалось еще распутать нити, смотанные в тугой клубок, способные задушить.

Лола разгладила складки вновь обретенного бежевого платья. Одеяние матери-настоятельницы лежало в багажнике. Возможно, бредовая история с монахиней станет последней их стычкой с Ингрид. После Бобби Вумака американка потребовала поставить Дионну Уорвик. Она была наделена здоровой энергией детей, чаек и тех, кто утратил надежду.

Лола позволила ей дурачиться до самого Ренна, дальше было не до песен, пришлось сосредоточить внимание на дороге. Автострада сменилась шоссе государственного значения, неустойчивая погода — настоящим ливнем. Несколько раз отклонившись в сторону, они наконец взяли курс на Изумрудный берег, который был запечатлен на фотографиях Ролана Монтобера.

— А когда доберемся, как мы будем его искать? — спросила наконец Ингрид, словно в ответ на их общие мысли.

— Спросим кого-нибудь вроде тебя. Я тут кое-что придумала.

Дождь прекратился перед Сен-Мало. Ингрид пришла в восторг, впервые увидев старый город каперов, гордо возвышавшийся за крепостными стенами. Пришлось купить телефонные карточки и зайти в магазин морской одежды, прежде чем около семнадцати часов они припарковали машину рядом с городскими стенами. Ингрид захотелось вдохнуть морской воздух не дожидаясь у моря погоды, и когда она шла через шоссе, луч света пробил тучи и моросящий дождь окутал ее сверкающей пеленой.

Лола накинула капюшон, потянулась всем затекшим телом и пошла следом за Ингрид. Пустынный пляж Силона простирался до вилл Параме, скрытых туманом. На берегу собрались крикливые стаи чаек. Невдалеке она заметила телефонную будку. Не оттуда ли звонил Монтобер шурину, или он обзавелся новым мобильником? А вдруг он совсем не здесь, а в Нормандии, где-нибудь на бельгийском пляже или даже на юге? Чайкам наплевать на границы. И все-таки ностальгия играла важную роль в характере Монтобера, к тому же она оставалась последней их надеждой. Лола позволила Ингрид надышаться морским воздухом, потом объявила, что они направляются в Морские термы.

— Это в двух шагах отсюда.

— И что нас там ожидает?

— Таласотерапевт.

— Это то же самое, что патологоанатом?

— Да нет же. Танатос — это совсем другое. Виржини Ле-Гофф помогает людям восстановить силы, как и ты. Только она пользуется морской водой и грязями из водорослей.