— Он считал, что твой отец решил во что бы то ни стало помешать им и, если они с ним не согласятся, предупредить Лафлина.
— Понимаю, — сказала Луиза. — Значит, они будут действовать?
— Да. Сегодня вечером.
— Сегодня вечером?
— Да. Ведь профессор сказал нам, ты помнишь, что сегодня твоя мать должна встретиться с Лафлином.
— Да, правильно. И ФБР поставлено об этом в известность?
— Да.
— Тогда их арестуют.
— Да. В вестибюле. — Джулиус отвернулся от Луизы.
— И ты хочешь, чтобы их арестовали?
— Я не знаю, — сказал Джулиус. Голос его был тих и печален. — Я уже не знаю, чего я хочу и во что верю. Мне казалось, что все идет, как надо, до тех пор, пока я не познакомился с тобой и с твоим отцом. Время от времени я встречался с дядей и сообщал ему обо всем, что видел и слышал. Я как-то не задумывался над этим. Но теперь я не знаю…
— Это ужасно, если их арестуют, — сказала Луиза. — Ты понимаешь — Дэнни мой друг.
— Да, — сказал Джулиус. — Он ведь и мой друг тоже.
Луиза отодвинулась, опустила ноги с кровати.
— Нам нужно предупредить его, — сказала она.
— Мы не можем, — сказал Джулиус.
— Почему?
— Это значит покрывать уголовное преступление, даже становиться его соучастниками, и… и мой дядя…
Луиза, выпрямившись, сидела на постели. Она размышляла. Потом встала.
— Пошли, — сказала она. — Посоветуемся с моим отцом.
Джулиус покачал головой.
— Он будет презирать меня, — сказал он.
— Нет, не будет. — Луиза, не стыдясь своей наготы, подбирала сброшенную на пол одежду. — Никто из нас не вправе презирать другого — только самого себя, — сказала она и начала одеваться. — А до этого мы не должны доходить, — добавила она.
Джулиус встал и, следуя ее примеру, тоже стал одеваться.
В такси по дороге на Брэттл-стрит Луиза спросила Джулиуса:
— Но что ты думал все это время, когда делал вид…
— Пока я не встретился с тобой, меня ничего не беспокоило. Я принимал все как должное. Мне казалось, что я поступаю правильно. Ты понимаешь, дядя сумел убедить меня.
— Он мне не понравился, — сказала Луиза.
— Да, — сказал Джулиус, — вероятно, он не производит приятного впечатления. Но за пределами Альбукерка он был для меня единственным близким человеком…
— И ты сам не верил ни одному своему слову, когда говорил о… о революции?
— Сначала не верил, — сказал Джулиус, — а теперь, мне кажется, верю.
— Я не хочу выходить замуж за полицейского, — сказала Луиза.
Они доехали до Врэттл-стрит и отпустили такси.
— Хоть бы отец был дома! — сказала Луиза.
Они вошли в дом, и она опрометью бросилась в кабинет отца. Генри сидел за письменным столом. Он обернулся и поглядел поверх очков на дочь.
— Добрый вечер, — сказал он.
— Папа, — сказала Луиза, — сейчас может произойти что-то очень страшное! В присутствии отца выдержка внезапно начала изменять ей.
— В чем дело? — спросил Генри.
Джулиус вошел в кабинет следом за Луизой, оба сели. — Во-первых, — сказал Джулиус, который теперь держался спокойнее и казался более уверенным в себе, — готовится убийство.
— Как так?
— Элан на самом деле не принял вашего предложения.
Это было притворство.
— Понимаю, — сказал Генри и поджал губы.
— Второе: оно должно совершиться сегодня вечером.
— В отеле?
— Да.
— Ясно… Они ведь узнали про Лилиан.
— И третье, — сказал Джулиус, — все это известно ФБР.
— Каким образом?
— Я сообщил.
Генри пристально поглядел на Джулиуса.
— Да, — сказал он. — Чего-то в этом роде следовало ожидать. Недаром вы всегда старались держаться в тени.
— Мой дядя занимает там крупный пост, — сказал Джулиус.
— Так, — сказал Генри, приподнимаясь со стула. — Значит, их арестуют. После чего придут за Луизой и за мной.
— Вас не тронут, — сказал Джулиус. — Вы ведь были против, и они это знают.
— А Лу?
Джулиус в смущении отвел глаза.
— Они считают, что она тоже против.
— Ясно.
— Ты не думаешь, что мы должны предупредить их? — спросила Луиза отца.
Генри взглянул на часы.
— Возможно, мы уже опоздали, — сказал он.
— Но если станет известно, что мы их предупредили… — начала Луиза.
— Ничего не станет известно, если мы предупредим их вовремя, — сказал Джулиус. — Они должны арестовать их в отеле. Им нужны улики.
— Если бы это касалось только Элана, я не стал бы вмешиваться, — сказал Генри. — Но Дэнни я должен попытаться вызволить из беды, если только смогу.
