– Зачем вы так? – сдерживая слезы, спросила Лола, и даже губы ее задрожали.
На Василькову-то ее поведение не произвело ни малейшего впечатления, да Лоле это было и не нужно, зато Жанна посмотрела на Лолу очень внимательно и сказала с намеком на улыбку, весьма нелюбезную кстати:
– Отчего же не узнаю? Узнаю тебя, Ольга. Давно не видались… Ты как здесь?
– Я вообще-то… я тебя искала… – торопилась Лола, – мне нужно поговорить… – Она потупилась и нервно смяла перчатку.
– Ну пойдем, – Жанна демонстративно взглянула на часы, – минут пятнадцать я смогу тебе уделить.
Все вопросы вахтерши Жанна отмела одним движением бровей, и пока они шли длинными коридорами, Лола разглядывала Жанку сзади. Одета та была дорого, но немножко, на взгляд Лолы, ярковато. Небольшой налет вульгарности явно присутствовал, Жанка еще не успела его окончательно изжить. Но Лола наметанным взглядом сразу определила, что Жанка работает над собой. Конечно, если сравнить с тем, что было раньше… Раньше Жанка отчего-то любила трикотажные обтягивающие кофты ядовитых цветов, в полоску или с рюшечками на самых неподходящих местах.
«Интересно, откуда у нее деньги, – подумала Лола, – заработки в театре небольшие, хоть и у примы, а в кино она не снимается, иначе уж стало бы известно…»
Тут она вспомнила, что Жанка сменила фамилию, стало быть, у нее есть муж, который ее обеспечивает. Что ж, Жанночке можно только позавидовать – любимая работа, хороший муж, главные роли, признание публики, а у нее…
Лола так вошла в роль бедной неудачницы, что ощущала себя теперь несчастной, всеми покинутой Ольгой. У нее нет мужа, нет друзей, нет работы и нет денег. Все ее бросили, ей нечем заплатить за квартиру, и очень скоро нечего будет есть.
– Заходи! – Жанна кивнула на дверь своей уборной.
Лола вошла и окунулась в мир забытых запахов. Как давно она такого не чувствовала! Как долго она была этого лишена!
– Слушаю, у тебя пятнадцать минут! – бросила Жанна, снимая пальто и усаживаясь перед зеркалом.
Лола отметила про себя, что без грима Жанночка смотрится гораздо хуже – глазки небольшие, рот невыразительный, нос картошкой, но тут же призвала себя к порядку (не время злопыхать, она сгорит со стыда перед Леней, если не сумеет устроиться в театр) и скроила самую жалостливую физиономию.
– Просто не знаю, как начать, – неуверенно произнесла она.
– Начни с конца! – посоветовала Жанна, не повернув головы. – Потому что с начала будет очень долго! Не рассусоливай, Ольга, тебе, я так понимаю, спешить некуда, а у меня репетиция!
«Узнаю прежнюю Жанку!» – усмехнулась про себя Лола.
– Если с конца, то я хотела тебя попросить… просто не знаю, как ты к этому отнесешься… – ныла она.
– Не мямли! – прикрикнула Жанна, и Лола очень удачно залилась слезами. Они просто хлынули из глаз сами по себе, она даже не очень старалась.
Лола схватила платочек и торопливо принялась промокать глаза, кусая губы, чтобы якобы окончательно не разреветься. Она еще раньше встала так, чтобы Жанке в зеркале было отлично видно ее лицо.
– Да не тяни ты! – с досадой сказала Жанна.
– Мне нужна работа! – справившись со слезами, выговорила Лола. – Я слышала, что в театр требуются актрисы на вторые роли, и я тебя прошу – замолви за меня словечко перед дирекцией!
– Вот как? – Жанна резко развернулась на стуле и уставилась на Лолу. В Лолиных глазах была неприкрытая мольба, страх отказа и унижение. Вдоволь налюбовавшись этим зрелищем, Жанна снова отвернулась.
– Ты не думай, я ведь работала в театре, – торопилась Лола, – мной были довольны, потом, правда, пришлось сделать большой перерыв, но квалификацию я не потеряла… А если потеряла, то смогу быстро наверстать упущенное…
– Рожала, что ли? – деловито поинтересовалась Жанна. – Или муж запретил работать?
– Да, он сказал… – Тут Лола снова было расположилась поплакать, но Жанна повернулась и молча указала ей на часы.
«Издевается, зараза, – думала Лола, – ведь все давно поняла, а если так торопится, то и отшила бы меня еще там, у входа. Дескать, простите-извините, сейчас никак не могу, зайдите на недельке… Так нет же, ей интересно узнать про мои неприятности да поплясать на моих косточках. Нет, правильно, что мы ее на курсе терпеть не могли!»
