– Верно. Добавлю ещё, что и ты, и я в начале пути. Мы равны перед бесконечностью мира и бесконечностью познания. Но ведь ты выбираешь не путь, не уровень разума, а существо, которое ты называешь «она».
– Да. Она мне нужнее всемогущества.
– Жаль. Не часто мы находим среди гуманоидов того, кто достоин войти в наш мир.
– Я хочу войти в её мир. Я хочу быть с ней – и равным ей, а не вооружённым до зубов дикарём, в чьём мире нечистоты выплёскивают на улицу, и жгут книги, и людей
убивают или продают, как скот, и женщин клеймят раскалённым железом.
– Значит, вернуться домой ты не хочешь?
– Я хочу быть с ней. Всё равно, где.
– Я не знаю, где она, – ответил некто. – Мы следили только за тобой. Я оставлю тебе корабль.
– Корабль?…
– Летающий среди звёзд. И знание языка, на котором сейчас говорю с тобой. Это унлатх, язык Содружества разумных форм, обитающих на планетах, как ты.
– Её планета тоже входит в Содружество?
– Ищи, – откликнулся некто. – Прощай.
– Спасибо, брат.
В грязно-сером небе пыльно светились два овальных, почти соприкасающихся острыми концами солнца. На сизом мху валялась стрела.
Живой…
Он медленно встал. Всей грудью втянул кисловатый тёплый воздух. Живой. О ране напоминают только мокрая от крови сорочка да зуд свежих рубцов на груди и под левой лопаткой. И нога не болит. Хотя слушается, как всегда, неважно.
Увязая во мху, он подошёл к краю плоской площадки. Внизу, под обрывом, рос лес. А может, и не лес. Он никогда такого не видел. В месиве пурпурных лиан что-то копошилось, свистело и ухало. Потом появилось существо, похожее на дзетшуо из чанджийских легенд: мокрая жёлтая кожа, глаза на ножках, многочисленные раздвоённые хвосты… Оно приблизилось к подножию обрыва и стало быстро распухать. Сомкнуло два передних хвоста…
Он отшатнулся от края и упал, ошеломлённый вспышкой ужаса и неудержимого желания спрыгнуть туда, к чудовищу. Вцепился в мох, мотнул головой. Попробовал выстроить вокруг сознания блок – тщетно. Зверь звал его с такой силой, что он не мог заставить себя уйти. Тогда он сел, скрестил ноги и руки и ждал, концентрируя поток силы духа в точке над переносицей.
Над краем площадки показались раздвоённые щупальца. Ухватились за камень. За ними всплыли стебельчатые стрекозиные глаза. Закачались, натолкнувшись на взгляд
немигающих тёмно-серых глаз гуманоида.
Леденея от напряжения, он принялся раскачивать зверя. Сильнее. Сильнее. Наконец, тот сорвался. На дне обрыва глухо чавкнуло.
Он поднялся и зашагал в другую сторону, туда, где виднелся вдали странный блестящий валун.
Это было не валуном. Огромное, как дом. Сине-сияющее, как клинок ракурая. Оно висело в воздухе на высоте груди, ни на что не опираясь. Капля ртути, клювастая линза с плавными закруглёнными выступами, сходящимися к клюву. Совершенное, безупречное олицетворение свободного стремительного полёта.
Он ходил вокруг корабля, нацелившего клюв на двойное солнце, и с тяжело бьющимся сердцем разглядывал это диво. По ранту, опоясывающему экватор корабля, шли две надписи разными шрифтами. Один алфавит он вспомнил, алфавит унлатха: «????O ????» – и ниже, более мелкими буквами: «?????». Другой был ему не знаком: «CUTTY SARK». А ниже: «TERRA».
Солнца садились, наползая друг на друга, и вслед за ними клюв корабля опускался к земле.
– Что ж, – пробормотал он, – Терра, так Терра. Значит, суждено мне стать террианином.
Он машинально обмахнул себя знаком колеса, поднялся по маленькой лесенке к открытой двери и шагнул в корабль.
Потолок тотчас засветился. Упругий голубовато-серый пол. Стены кажутся полупрозрачными. За ними змеятся неуловимые зелёные, жёлтые и розовые переливы. Слева на стене, на уровне плеча, квадратная плитка – странное украшение, без рисунка, без рельефа. И вторая дверь. Сплошная, вросшая в стену. Ни петель, ни кольца. Толчкам не поддаётся.
Может, этот квадрат связан с системой рычагов, открывающих и закрывающих двери, как в потайных ходах крепостей?…
Так и есть. Стоило ему прикоснуться к квадрату – и из стены бесшумно выскользнула овальная наружная дверь, запечатав корабль. В следующий миг из потолка, стен и даже из пола ударили пенные струи. Он зажмурился, снял пояс с мечом и намокшие сапоги. Забавное гостеприимство: мыть входящего. Смывать грязь чужого мира…
