– Всё, придумал! Высылаю к вам делегата связи. Да, нарочного. Как выглядит? – Оценивающий взгляд в мою сторону. – Мальчик молодой, брюнет в очках, с козлиной бородкой, на молодого Троцкого похож… через десять минут будет у вас… ну, хорошо, через пять…
Игорь на выдохе кладёт трубку.
– Лерик, собирайся, – резко говорит он мне, – вот тебе счёт-фактура, дуй мухой в «Волгу», отдашь её ихнему бухгалтеру, заодно заберёшь у них свежий каталог. Куда идти, знаешь?
– Знаю, – отвечаю я, – только, правильно надо говорить «ихову».
Климов мечет в мою сторону взгляд, способный в засушливое лето поджечь саванну. Не в силах это выдержать, отступаю к одёжному шкафу, для страховки выставив вперёд ладони:
– Ухожу, ухожу, ухожу…
– У тебя пять минут, – завершает он дискуссию, а сам поворачивается к Востокову. – Гарри, рассказывай, что там с искусственными сиськами…
Вышеупомянутый платёжный документ мне необходимо доставить в соседнее по Научному проезду здание, в котором тоже когда-то размещался какой-то научный или проектный институт, а теперь, сами понимаете, офис. Точнее, много офисов, хороших и разных. Вот в один из таких мне и надо занести счёт-фактуру, который Игорь так и не смог отправить по факсу.
Про пять минут Игорь, конечно, загнул – идти тут гораздо дольше, в основном из-за того, что приходится обходить забор это самого НИИ, или чем он там был до развала великого и ужасного.
Захожу внутрь, говорю вахтерше, в какую фирму мне надо, поднимаюсь пешком на третий этаж и попадаю в длиннющий-предлиннющий коридор с мерцающей лампой дневного света в конце. Проходя быстрым шагом по его фарватеру, успеваю заметить, что далеко не все двери здесь отмечены печатью нового времени – вывесками с оригинальными названиями, а‑ля ООО «Алёна и К°» – на некоторых ещё красуются старые добрые: «Отдел технического нормирования», «Метрологическая лаборатория», «Конструкторское бюро»… Не знаю, как другим, а мне в таких местах всегда грустно, потому что ни первого, ни второго, ни третьего за этими дверьми нет, и, думается мне, никогда уже не будет.
«Любой бывший НИИ теперь подобен кладбищу, – приходит мне в голову, – а двери – просто вертикально установленные надгробия».
Вот, наконец, искомая, с номером 342 и черно-красно-рыжей вывеской: «Туристическая фирма «Волга». Дверь открыта, изнутри слышится музыка и женские голоса. Из вежливости стучу о косяк. Захожу.
– Добрый вечер, – успеваю сказать я, но меня прерывают:
– Ну, наконец-то! – баском вступает крупная женщина в шубе и с «халой» на голове. – Вы на локтях, что ли ползли, молодой человек?
– Прошу прощения, – отвечаю я, как можно спокойнее, – руководство переоценило мои скоростные характеристики.
Лицо женщины добреет. В мою сторону протягивается пухлая рука:
– Давайте!
Передаю ей счёт-фактуру. Женщина берёт документ, пробегает по нему глазами.
– Слава богу, хоть правильно заполнили, – бормочет она под нос.
Счёт-фактура исчезает в огромной сумке. Женщина встаёт со стула и, обойдя меня, выходит в коридор.
– Кстати, на Троцкого вы совсем не похожи, – бросает она мне, выходя, – можете так и передать Игорю.
– Хорошо, передам, – отвечаю я. – Мне ещё надо каталог у вас забрать.
– У девушки возьмите, – слышится из коридора.
– У какой девушки…
Поворачиваю голову и вижу сидящую у огромного фикуса улыбающуюся девушку, которую я до этого просто не замечал – весь кадр занимала покинувшая нас мадам.
– Ой, здравствуйте, – кланяюсь я, – я вас не заметил.
Девушка улыбается ещё шире, но это её не портит.
– Меня никто тут не замечает, – говорит она, поднимаясь, – такая моя доля. Во всём виноват Николай Гаврилович.
– Кто? – не понимаю я.
– Мы так зовём наш фикус. Марии Карловне Альтшуль, по чьему авторитетному мнению вы совсем не похожи на Льва Давидовича Троцкого, он напоминает памятник Николаю Гавриловичу Чернышевскому в её родном Саратове.
– Чем, простите, напоминает? Цветом или формой?
– Ни тем, ни другим, – отвечает девушка. – Настроением.
Внимательно смотрю на фикус и совершенно точно понимаю, что этот, высотой в человеческий рост, чуть склонённый в мою сторону цветок (скорее, уже дерево), передаёт только одно настроение:
