— Здесь в карцеры ставят, сокамерник… Это шкаф, повторяющий человеческое тело; на вторые сутки вы теряете сознание… Стакан воды и ломоть хлеба в день… Мой дядя так мечтал похудеть… Ограничивал себя в еде, два часа в день скакал на моем Пауле, невероятно сноровистый жеребец, плавал, двухчасовой массаж — ничего не помогало бедняге… Ему бы три дня карцера, прекрасная метода для похудания…
"Дурачок, — сострадающе подумал Исаев, — зачем ты даешь столько подробностей тем, кто тебя слушает? Жеребец Пауль — сладкая подробность, ее могут использовать через пару-тройку месяцев, когда ты забудешь о том, что сам назвал своего жеребца, тебя эти подробности могут ошеломить, — как узнали?! — тут-то тебя и начнут колоть вопросами…"
Исаев притулился к стене; как прекрасно, что обито войлоком, в спину не вползает могильный холод. Нежданный подарок, подумал он, странно, отчего мне не разрешено лежать? В моей камере это не возбранялось; видимо, игра уже началась — из меня делают жертву, подчеркивая блага, разрешенные Валленбергу. Ну-ну, пусть себе… Они играют, и мы поиграем…
Исаев снова начал листать страницы, обращая внимание на следы ногтя; я так гадал, вспомнил он, нет ничего надежнее, чем гадание на Библии, великая книга, каждая строка таит в себе многосмыслие…
— Ваши пометки? — спросил Исаев, кивнув на открытую наугад страницу.
— Мои легкие… Я отчеркивал мизинцем, другие, резкие, — генерала Власова, он неплохо понимал немецкий…
— Встречались?
— День в камере и три раза на очной ставке.
Исаев заметил глубокий, резкий ноготь в "Книге пророка Иезекииля": "Сын человеческий! Когда дом Израилев жил на своей земле и осквернял ее своим поведением, Я излил на них Мой гнев за кровь, которую они проливали на этой земле, и за то, что они оскверняли ее идолами своими… И Я рассеял их по народам, и они развеяны по землям; Я судил их по путям их и по делам их. И пришли они к народам, куда пошли, и обесславили имя Мое, потому что о них говорят: "они — народ Господа и вышли из земли Его…" И пожалел Я имя святое Мое, которое обесславил дом Израилев у народов, куда пришел…"
Резкое отчеркивание Власова обрывалось именно здесь; следом шел аккуратный, едва заметный мизинец; Исаев невольно посмотрел на руки, бессильно висевшие вдоль тела Валленберга: длинные, тонкие пальцы, синеватые ногти, как у всех, страдающих малокровием, достаточно ровно подстриженные (неужели ему дают ножницы? Нет, наверное, обкусывает, как и я, только у него это получается лучше; впрочем, понятно: он сидит уж не первый год, опыт — дело наживное, научусь и я, если не шлепнут в ближайшие недели).
Валленберг подчеркнул те абзацы, которые шли всего через несколько строк после того, что яростно вмял Власов: "Когда явлю на вас святость Мою, возьму вас из народов и соберу вас изо всех стран и приведу вас в землю вашу, и окроплю вас чистою водою — и вы очиститесь от всех скверн ваших, и ото всех идолов ваших, очищу вас… И будете жить на земле, которуя Я дал отцам вашим, и будете Моим народом, и Я буду Вашим Богом…"
Исаев начал листать дальше, ощущая неведомую ему ранее радость от чтения этой рваной, но при этом литой, единой прозы.
И снова резкое отчеркивание Власова из "Левита": "Не делайте себе кумиров и изваяний, и столбов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы поклоняться им, ибо Я Господь Бог ваш… Если будете поступать по уставам моим, Я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастения свои… Если же не послушаетесь меня, расселю вас между народами и обнажу вслед вас меч, и будет ваша земля пуста и города разрушены… Оставшимся из вас пошлю в сердца робость в земле врагов их, и шум колеблющегося листа погонит их, и падут, когда никто не преследует… И не будет у вас силы противостоять врагам вашим, и погибнете между народами, и пожрет вас земля врагов ваших…"
Как бы в пику ногтю Власова — мизинец Валленберга: "И тогда как они будут в земле врагов их — Я не презрю их и не возгнушаюсь ими до того, чтобы истребить их, чтоб нарушить завет мой с ними; ибо Я, Господь, Бог их. Вспомню для них завет с предками, которых вывел Я из земли египетской перед глазами народов, чтобы быть их Богом".
