– А следующий?
– Прибывает в двенадцать часов три минуты.
– А отходит?
– Точно так же – примерно через полминуты, – отозвался Квентин. – Дело-то быстрое: двери открылись, люди зашли и вышли, двери закрылись, поезд уехал. Думаете, у нас тут поезда класса «люкс» до Стамбула? Надземка у нас! Надземка!
– А как у вас со слухом, мистер Квентин?
– Как у меня с чем? – переспросил старик.
– Со слухом! В тот день, когда убили мистера Палумбо, около полудня, вы случайно не слышали выстрела?
– Какой это был день?
– Первое мая, – ответил Карелла.
– Да не волнует меня число, – махнул рукой старик, – я спрашиваю, какой был день? Я помню события только по дням недели.
– Это был вторник.
– Неделю назад? – уточнил Стэн.
– Неделю назад, считая от завтрашнего дня.
– Не-а, – помотал головой кассир. – Неделю назад, считая от завтрашнего дня, я никакого выстрела не слышал.
– Спасибо вам, мистер Квентин, – поблагодарил старика Мейер, – вы просто не представляете, как нам помогли.
– Кстати, – старик поднял палец, – вы знакомы с теми зеками из Алькатраса?
– У нас в Алькатрасе полно знакомых зеков, – вздохнул Карелла.
– Передайте им, чтобы убрали из фильма мою фамилию, – строго сказал Стэн. – Вам ясно?
– Непременно передадим, – пообещал Стив.
– То-то же, черт подери! – Кассир строго посмотрел на детективов.
– Итак? – произнес Мейер после того, как детективы спустились с платформы и вышли на улицу.
– Думаю, убийца использовал глушитель, – проговорил Карелла.
– Я тоже так думаю.
– И это нам очень поможет. Точно? – Стивен одарил напарника мрачным взглядом.
– Что верно, то верно. Эта деталь нам очень пригодится.
– Меня уже начинает помаленьку колотить от этого дела, – признался Карелла.
– Хочешь кофе?
– Нет, – покачал головой Стив, – только аппетит зря себе испорчу. Лучше смотаюсь по делам – еще раз допрошу лифтера, который последним видел Нордена, а потом снова поговорю со свидетельницей убийства Форреста, а затем…
– Так отправь кого-нибудь из наших маленьких помощников, – предложил Мейер.
– Нет, уж лучше я сам.
– Это еще почему?
– Я не доверяю легавым, – осклабившись, ответил Карелла.
Юная светловолосая девушка, которая вошла в инструктажную в тот самый момент, когда Берт Клинг знакомился с материалами расследования, была Синтией Форрест. В одной руке она держала большую черную сумку, а в другой – бумажную папку. Девушка искала встречи с детективом Стивом Кареллой якобы для того, чтобы передать ему материалы, лежавшие в папке. Как призналась сама Синди, ей было девятнадцать лет, а в июне должно было исполниться двадцать. Она полагала, что видела и слышала в жизни все, что только можно увидеть и услышать, но при этом отдавала себе отчет, что испытать и сделать ей пока удалось до обидного мало. Синди считала Стивена Кареллу привлекательным мужчиной, посвятившим жизнь столь романтичной профессии. Да, некоторым девушкам нравятся полицейские! Да, она знала, что Карелла женат и, скорее всего, у него целая орава детей, но, несмотря на это, ей представлялось занятным встретиться с ним еще раз. Девятнадцатилетние девушки, которым вот-вот исполнится двадцать лет, плохо понимают, что такое брачный контракт и с чем его едят. Синди не знала, как поведет себя Карелла, когда вновь увидит ее перед собой, но при этом успела в деталях нафантазировать, чего бы от него хотела. Ее нисколько не волновало, что Карелла женат и почти в два раза старше ее. Девушка видела в нем мужчину, от которого веяло манящей, животной силой. Он был не так уж глуп для легавого, а кроме того, возможно, повидал больше, чем она. И уж наверняка испытал и сделал больше, чем Синди. Например, лично она делала это всего два раза – один раз на заднем сиденье автомобиля, а второй – на кровати во время одной тусовки. Да, она помнила имена парней, но это же были всего-навсего ее ровесники – мальчишки, а Стивен Карелла – настоящий мужчина. Это же совсем другое дело! Синди казалось, ей непременно следует испытать это еще раз со взрослым мужчиной, до того как она выйдет замуж и окажется связанной по рукам и ногам кучей детей.
Что думает сам Карелла на этот счет, Синди не знала, но стоит ли обращать внимание на такие мелочи. Девушка нисколько не сомневалась в своей привлекательности и пьянящем очаровании юности. Она искренне полагала, что, как только Карелла поймет, что ей надо, он тут же с радостью пойдет ей навстречу, и у них начнется безумный, головокружительный роман, который закончится через несколько месяцев. Ежу понятно – у них нет будущего, им придется расстаться, но Карелла будет помнить ее всю оставшуюся жизнь – ее, девятнадцатилетнюю девушку, которой вот-вот должно было исполниться двадцать, девушку, которая разожгла в нем испепеляющий огонь страсти, украсила жизнь буйством красок, девушку, которая радовала его своим пытливым умом и юным, чувственным телом.
