У Эйлин сразу отлегло от сердца. Сейчас, когда Гидеон был с ней, когда казался таким искренним, ей захотелось вознаградить его за свои сомнения.
— Ты выиграл, — улыбнулась она. — Можешь считать, что я тебя поцеловала.
— О, миссис Лэнгфорд, за кого вы меня принимаете? — укоризненно сказал он и, пока она купалась в блаженстве оттого, что он так назвал ее, нежно притянул девушку к себе и прижался губами к ее губам.
Сердце Эйлин гулко стучало в груди. Она знала, что должна вырваться, но почему-то не могла.
— С-спокойной ночи, — сказала она, не в состоянии пошевельнуться.
— Спокойной ночи, — ответил он, чуть отодвинулся и вдруг со сдавленным стоном подхватил ее на руки.
Эйлин с готовностью обвила его шею руками, забыв обо всем на свете. Гидеон поцеловал ее так, что у нее на миг замерло дыхание. Она была очарована и околдована.
— Девочка, любимая, — пробормотал Гидеон, и она окончательно растаяла.
Ей захотелось выкрикнуть его имя, но Гидеон снова закрыл ее рот поцелуем. Она прильнула к нему. Он обжигал, воспламенял ее, вызывая новые волны восторга. Какое блаженство!
Руки Гидеона ласкали ее податливое тело. Она смутно сознавала, что в какой-то момент он сбросил пиджак и галстук.
— Ты прекрасна, Эйлин, — выдохнул Гидеон, касаясь ее волос. Они лежали, сплетясь ногами.
Ее тело стало ватным.
— Гидеон... — смущенно прошептала она и с благодарностью увидела его понимающие глаза, которые словно говорили: «Доверься мне».
— Не бойся, — успокоил он, осторожно спуская тонкие бретельки ночной рубашки с ее плеч.
— Я не боюсь, — улыбнулась Эйлин и была согрета его ободряющей улыбкой.
Гидеон осыпал ее нежными поцелуями. Почувствовав его губы на своей обнаженной груди, Эйлин вцепилась ему в плечи. Но огонь, который он зажег, уже невозможно было контролировать.
— Гидеон... — простонала она.
— Тебе хорошо? — улыбаясь, тихо спросил он, хотя прекрасно знал ответ.
— О, да, — прошептала Эйлин и неожиданно призналась: — Я тоже хочу тебя поцеловать.
Когда поцелуй прервался, она с ужасом заметила, что на ней ничего нет.
— Куда подевалась моя ночная рубашка? — сдавленным голосом спросила она.
Гидеон широко улыбнулся:
— Милая, я только немного помог.
Ей была приятна его улыбка. Снова почувствовав смущение, она не отстранилась, но вдруг обнаружила, что он каким-то образом ухитрился снять брюки.
— Это я?.. — зарделась Эйлин.
— Да нет, я сам справился, — пробормотал он.
Эйлин чувствовала, как руки Гидеона ласкают ее тело. Она задыхалась от страстного желания. Ей хотелось сказать, что любит его, но она была слишком захвачена новыми ощущениями, чтобы говорить.
— Ты такая красивая, — выдохнул Гидеон, любуясь ее обнаженным телом.
— О, дорогой... — прошептала она, охваченная смущением.
Прекрасно понимая, что ее сдерживает, Гидеон не торопил события.
— Ты хочешь принадлежать мне? — с улыбкой спросил он, нежно поглаживал ее спину.
Сердце Эйлин едва не разорвалось от счастья.
— Я... я хочу, — взволнованно ответила она. — Но...
— Но?.. — вскинул брови Гидеон.
Она боялась разочаровать его своей неопытностью.
— Ведь ты не будешь опять вести себя неучтиво, правда? — ласково поддразнила Эйлин, вспомнив о прошлой ночи.
— Нет, конечно, нет, любимая. — Как и вчера, он назвал Эйлин любимой. Слово «любимая» ничего не значило для Гидеона, в то время как его объятия были для нее всем.
Эйлин целовала его, полностью подчинившись своему чувству. Она хотела большего — принадлежать ему, но это неискреннее «любимая» все перевернуло.
— Что случилось? — Как и следовало ожидать, Гидеон сразу почувствовал, что что-то не так.
Эйлин отпрянула от него.
— Ты возненавидишь меня, — сказала она, задыхаясь, и ощутила ненависть к нему, когда он, молниеносно все поняв, посчитал ниже своего достоинства пытаться уговаривать ее.
Его голос был далеко не ровным, когда, словно окаменев, он прохрипел:
— Я попросил бы тебя, чтобы в следующий раз, когда ты передумаешь, любимая, правильно рассчитать время!
Он поднялся. Эйлин в свою очередь сочла ниже ее достоинства умолять его остаться, несмотря на то, что тело требовало этого.
