Сказала же им Ольга: «Люба мне речь ваша, мужа моего мне уже не воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами, а вы говорите: “Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье”, и вознесут вас в ладье».
Ольга приказала выкопать яму великую и глубокую на теремном дворе. На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями, и пришли к ним и сказали: «Зовет вас Ольга для чести великой». Они же ответили, как и наставляла их Ольга: «Не едем ни на конях, ни на возах и пеши не идем, но понесите нас в ладье». И понесли их в ладье. Они же уселись, величаво избоченившись в великих нагрудных бляхах… И принесли их на двор к Ольге и как несли, так и сбросили их вместе с ладьей в яму. Ольга подошла к яме и спросила: “Хороша ли вам честь?” Они же ответили: “Пуще нам Игоревой смерти”. И повелела засыпать их живыми; и засыпали их.
И послала Ольга к древлянам и сказала им: “Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди”. Услышав об этом, древляне избрали лучших мужей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, говоря им так: “Вымывшись, придите ко мне”. И разожгли баню, и вошли в нее древляне и стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее, и сгорели все».
— В общем-то, это все и походит на фольклор. После того как первую делегацию закопали, древляне решили попытать счастья еще раз — поступок, лишенный логики, мягко говоря.
— Мне кажется все это похоже на анекдоты, — решил поделиться своими мыслями Яковцев. — Древляне представлены этакими простодушными деревенскими дурачками. — Они-де и подбоченились как идиоты, когда их понесли в ладье к яме, и пришли еще раз.
Если принять во внимание, что еще совсем недавно древляне «обижали» полян, вполне объяснимо желание вдруг возвысившихся под варяжскими щитами киевлян поквитаться, складывая вот такие басенки. Сродни незамысловатым историям о чукчах, да, в общем, известным национальным анекдотам, что грузины рассказывали об армянах и наоборот; финны и русские об эстонцах… ну и наоборот.
— А что, ваше соображение весьма и весьма остроумно… Впрочем, не будем углубляться в жанр анекдотов, нас интересуют все же история. Да, — Филипп Филиппович усмехнулся в бороду, — вспомнил я строки Иван Андреевича Крылова: «Но мы истории не пишем, а вот что басни говорят…» Если интерпретировать применительно к нам, мы-то пишем историю, однако довольствоваться для написания часто приходится баснями. Но, надеюсь, скоро, совсем скоро увидим, что да как — вы поняли, о чем я…
*****
— Что ж, продолжим, как говаривал летописец, возвратимся на прежнее, — профессор встал из-за стола и прошелся по кабинету. — После этого Ольга с дружиной направляется к Искоростеню, передав древлянам: «Се уже иду я к вам. Итак, приготовьте медов много возле града, где убили вы мужа моего. Пусть поплачу я над гробом его и совершу тризну мужу моему».
Княгиня усыпила их бдительность и во время поминальной тризны ее дружинники неожиданно набросились на древлян «и посекли их пять тысяч»!!!
— В общем, если вдуматься и эти летописные россказни выглядят… неубедительно— ишь ты порубили целых пять тысяч!.. Ну а далее попахивает уж совсем откровенным мифотворчеством.
— На следующий год Ольга с сыном Святославом собрала войско воинов, многих и храбрых, и пошла на Древлянскую землю. И вышли древляне в поле. Метнул копье Святослав в древлян, а копье пролетело между ушами коня и ударило коню под ноги, ибо был Святослав совсем мал. И сказали воевода Свенельд и кормилец малолетнего князя Асмуд: «Князь уже начал. Ударим, дружина, вслед за князем».
— Древляне заперлись в градах своих. А Ольга ринулась с сыном своим на Искоростень и стала вокруг града опять же с малолетним Святославом. Искоротенцы держали осаду.
И стояла Ольга лето, и не могла она взять город. И надумала она так: послала в город парламентеров со словами
