— Ты — Щ-щ-щит, — черный грифон недовольно опустил голову.
Тон Микала немного смягчился.
— Я бы не просил, но дело срочное. Британия требует, крылатые.
Они снова зашевелились, имя правящего духа давило на них.
— И мы отвечаем, — прозвучал хор.
«Как и я, грифоны, — горло Эммы болело, комок сухим камнем перекрыл его. — Как и я».
Глава пятнадцатая
Проблемы важнее
Густо выкрашенная статуя Магдалены улыбалась с колен, сияя деревянному извивающемуся святому трупу над алтарем. Клэр моргнул, его чувствительный нос распутывал запах — воск, благовония, но не такие, как пахло письмо в его кармане, старый и влажный камень, пепел дыхания Черного Варка с едким привкусом.
Церковь стояла до времен Убийцы жен, и те, кто был достаточно консервативен, чтобы остаться под контролем папства в делах веры, сохранились хорошо. Достаточно хорошо, чтобы Валентинелли пробормотал фразу на своем языке и любопытно перекрестился.
Клэр поймал взгляд Вэнса на убийцу, понял, что другой ментат сохраняет клочки информации. Он бы тоже так делал.
Он отвернулся, осмотрел церковь внутри. Скамьи из темного старого дерева с перилами для тех, кто решит встать на колени, труп озаряли снизу капающие свечи. Алтарь был с вянущими цветами на красном бархате, четыре кабинки для покаяний стояли у западной стены, пустые. В понедельник тут было полно шепота. Поколения нервного пота и молитв без ответа оставили свой запах в неподвижном воздухе, согретом свечами. Еще скопление свечей было в узкой комнатке в стороне под иконами в виде картин и скульптур.
Вэнс удовлетворенно выдохнул.
— Где бы ты сказал, старина?
Клэр поймал тревогу в тоне другого ментата.
«Ах. Ты не так уверен, как показываешь».
— Точно не в подвале. И не в башне, — он не спешил, наслаждался тем, как кусочки головоломки соединяются с потрескиванием.
«И не под алтарем», — он повернулся, тихо пошел по обители святых. Валентинелли двигался за ним, и Клэра удивительно успокаивало его присутствие.
Вэнс один раз застал убийцу врасплох. Клэр сомневался, что будет второй раз.
Картины и маленькие статуи, святые с руками, застывшими в молитвах, и позолоченные полумесяцы или круги нимба над их головами, смотрели темными глазами. Клэр замер и думал.
«Он — гений, а не ментат. Он — жертва сил в себе, с которыми не может совладать, и они ведут его. Импульс у него другой, но он делает себе жизнь интереснее», — Клэр задумчиво кивнул, постукивая пальцем по тонким губам. Людовико привык к этому и замер. Вэнс тихо выдохнул, может, оценив симметрию комнаты. Жемчужина в церкви.
— Вариант лишь один, — прошептал Клэр.
Под картиной Космы и Дамиана, занятых пациентом — ложки и приборы были с позолотой, рот страдальца был открыт в О, кровь была уже не такой яркой — был закрытый стол, на нем были маленькие дешевые свечи. Их дым был почти таким же гадким, как желтый туман Лондиния.
Клэр вздохнул. Это был звук завершения, и он убрал гниющую ткань, что прикрывала ножки стола.
И там, во тьме, стояла канистра в углублении. Идеально выдутое стекло, что еще дрожало от дыхания изменяющей магии, лишившей его примесей и неровностей, а сверху была конструкция из меди с символами, что подмигивали, работая. Механизмы вокруг краника сверху сияли чарами и маслом.
— Ах, — пробормотал Клэр. — Вижу, вижу. И это перед святыми физикеров. Вы все же доктор.
— Но не медицины, — педантично исправил Вэнс.
«Вы не понравились бы мисс Бэннон, сэр», — мысль была странной, но успокоила его. А было ли странно это? Ментаты обычно не успокаивались.
Но чем старше был Клэр, тем меньше верил в это.
— Не медицины. Но биологии, этого механизма самой жизни. Моррис верит в божественную руку. Он на ней лишь ноготь.
— Поэтично, — фыркнул Вэнс. — Это механизм? — и теперь педантом стал Клэр:
— Один из них. Чтобы заразить тех, кто пришел помолиться святым физикеров ради помощи. В Лондинии их еще девять, а там, — он указал на сияющую часть механизма, — причина, по которой мы опоздали. Он настроил, чтобы воздух вышел сразу после мессы, когда верующие молятся своим святым. И потом они пойдут из церкви и понесут с собой смерть. Зверь вышел из клетки.
