— Когда вы ушли?
— В восемь часов.
— Когда вы приехали домой?
— Я не знаю точно — около десяти.
— Танцевали?
— Да.
— Один раз или больше?
— Больше.
— После того, как она начала приставать к другому человеку, или до того?
— Видите ли, господин Мейсон, я не вижу причины, по которой я должен подвергаться столь подробному опросу. Я рассказал свою версию. Моя мать верит ей. Господин Барстлер верит ей. Я не вижу особой причины для того, чтобы оправдываться перед вами.
Мейсон сказал:
— В течение этого очень короткого двухчасового периода времени вы уехали из дома, приехали в «Корал Лагун», поужинали, потанцевали, дважды заходили в бар за напитками. За это же время вы видели, как девушка напилась, и уехали домой?
— И что в этом плохого?
— Довольно плотное расписание, — сказал Мейсон. — Я просто хотел во всем разобраться.
— Ну, что ж, разобрались? — спросил Карл с возрастающим неудовольствием.
— И она прибыла домой почти сразу же за вами?
— Я не сказал этого. Конечно же, нет.
— Но она застала вас у себя в комнате, когда вы принесли туда кошелек.
— Нет. Я не видел ее до тех пор, пока мы с мамой не пришли к ней в комнату.
— Вы вернулись в комнату с кошельком, с тем чтобы вернуть его?
— Да.
— Почему вы открыли его?
— Чтобы посмотреть, сколько денег в нем. Я не хотел, чтобы у нее был повод заявить, будто у нее не хватает денег, будто я украл их.
— Вы заметили кошелек, как только приехали домой?
— Да.
— И отнесли его к ней в комнату сразу же?
— Да.
— И обнаружили там бриллиантовый кулон?
— Именно так.
— Затем сразу же пошли к вашей матери?
— Да.
Мейсон повернулся с госпоже Барстлер.
— Сколько прошло времени между тем, как ваш сын принес вам бриллиантовый кулон, и вы поднялись к девушке в комнату?
— Мы поднялись почти сразу же.
Мейсон сказал:
— Давайте разберемся с элементом времени. Вы говорите, что вы были в комнате Дайаны Риджис в течение пяти минут после того, как ваш сын принес вам бриллиант?
— Несомненно, не больше, — холодно сказала госпожа Барстлер.
Карл Фредч несколько задумался.
— И вы заявили, насколько я понимаю, — сказал Мейсон, обращаясь резко к нему, — что вы поднялись в комнату своей матери сразу же, как только обнаружили в кошельке бриллиантовый кулон?
— Видите ли, я точно не помню, — сказал Фредч довольно нетерпеливо. — Я вряд ли мог предположить, что я буду подвергнут подобному унизительному допросу.
— Однако, — сказал Мейсон, — вы заявили, что заметили кошелек сразу же, как только приехали домой; что вы взяли кошелек Дайаны Риджис и отнесли его в комнату сразу же после того, как вы его нашли; что вы обнаружили в нем бриллиантовый кулон и что вы сразу же обратились с этим к своей матери.
Затем она сразу же вернулась вместе с вами в комнату Дайаны Риджис, и вы увидели в комнате саму Дайану, одетую лишь в домашний халат. Это означает, что она должна была уйти из «Корал Лагун» до того, как ушли вы, с тем чтобы прийти домой пешком к этому времени…
— Может быть, я несколько ошиблась в факторе времени, — с холодным величием заявила госпожа Барстлер. — Видимо, так и произошло. Сейчас я вспоминаю, что я была столь возмущена тем фактом, что один из людей, проживающих в нашем доме, опустился так низко, чтобы начать воровать, что я довольно долго выспрашивала Карла о том, кем, по его мнению, является эта девушка и как она вела себя вечером. Все, что он сказал мне, никоим образом не способствует ее репутации.
— То есть могло пройти некоторое время? — спросил Мейсон.
— Да.
— Видимо, прошло некоторое время.
— Минут пятнадцать?
— Знаете, я действительно точно не могу сказать, господин Мейсон.
— Может быть, полчаса?
— Возможно.
Мейсон повернулся к Джейсону Барстлеру и сказал:
— Ну, вот, видите…
— Сколько вы хотите?
— Во-первых, я хочу получить одежду мисс Риджис. Я хочу, чтобы ей заплатили за проработанное время, а также за две недели вперед. А что касается остального, то мне придется обсудить этот вопрос с ней. А вам бы я посоветовал обратиться все-таки к своему адвокату.
— Если ты заплатишь ей хоть один цент, — решительно сказала госпожа Барстлер, обращаясь к своему мужу, — я тебе этого никогда не забуду. Ты же видишь: этот человек фактически ставит под сомнение слова Карла.
