— Фрэнк, выпиши соответствующий документ, и пусть Мейсон подпишет его как адвокат Дайаны Риджис. Ты знаешь Карла: он выглядит мягким, но пользуется очень жесткими методами. И проверь, чтобы твой документ покрывал все преступления, которые только могут быть, которые только известны уголовному кодексу.
Гленмор ухмыльнулся, но ничего не сказал. Он вышел и соседнюю комнату.
— Ну, что ж, я думаю — вопрос решен, — сказал Барстлер.
Мейсон просто улыбнулся.
— Вы так не считаете? — спросил Барстлер.
— Я не знаю.
— Что вы не знаете, господин Мейсон?
— Многое. В первую очередь, почему вы наняли мисс Риджис, почему вы хотите, чтобы она вернулась к вам. Я предупреждаю вас, Барстлер, когда я наталкиваюсь на какую-либо непонятную историю в процессе выполнения своих профессиональных обязанностей, обычно я докапываюсь до дна. Если бы вы предпочли рассказать мне сами о сути этого дела, я был бы готов принять вас у себя, в офисе, завтра утром, скажем, часов в десять.
Барстлер почесал подбородок и вдруг сказал:
— Я буду у вас в десять пятнадцать. Мне кажется, я буду рад рассказать вам историю, если вы, конечно, захотите меня выслушать.
Теплый южный ветер медленно тащил по небу низкие облака. Под облаками, на земле, иссушенной шестимесячным сухим сезоном, в течение которого дождя не было вообще, с нетерпением ожидали спасительной влаги.
Перри Мейсон остановился купить газету. Посмотрен на часы, он заметил, что было ровно 10 часов утра. Он посмотрел на тяжелые облака и сказал человеку у табачного киоска:
— Похоже, будет дождь.
— Да, дождь, конечно, нужен.
Мейсон засунул газету под мышку и кивнул головой.
— Никак не могу привыкнуть к этой части страны, где шесть месяцев в году — сухой сезон, а другие шесть месяцев — влажный, — сказал человек. — Я с востока. У нас трава зеленая все лето. Здесь же она изжаривается почти до черноты, ну, просто как кусок хлеба в тостере.
— А как у вас, на востоке, зимой? — спросил Мейсон.
Человек улыбнулся:
— Вот по этой причине я сюда и перебрался, господин Мейсон.
Адвокат прошел к лифту и через две минуты открывал дверь своего кабинета собственным ключом.
— Здравствуй, Делла. Что нового?
— Джейсон Барстлер.
— Однако рано он пришел.
— Выглядит взволнованным.
Мейсон бросил газету на стол, повесил шляпу и сказал:
— Ну, что ж, приглашай его, Делла.
Джейсон Барстлер вошел в кабинет за Деллой.
— Я чуть-чуть рановато.
— Да, я заметил.
— Мейсон, я просто не мог заснуть. Как же, черт побери, вы узнали, что есть определенная причина, по которой я взял на работу Дайану Риджис?
Мейсон улыбнулся.
— Процветающий бизнесмен звонит дикторше на радио, которую по роду своей работы он никогда не должен даже встретить, и нанимает ее, с тем чтобы она читала ему. Ну, ну, Барстлер… И еще предполагается, что вы — скептик!
Барстлер хитро улыбнулся.
— Ну, что ж, если излагать факты таким образом, тогда…
— Продолжайте, — сказал Мейсон, увидев, что Барстлер остановился.
Барстлер поудобнее уселся в кресле.
— Я женат второй раз. Моя первая жена умерла. У нас был ребенок — сын. Его звали Роберт. Он умер семнадцатого декабря тысяча девятьсот сорок первого года в возрасте двадцати шести лет в Пирл-Харборе. Его тело так никогда и не смогли идентифицировать.
И глазах у Мейсона отразилась симпатия. Спустя мгновение Барстлер продолжал рассказ.
— Жизнь намного сложнее, нежели мы представляем себе. Лишь оглядываясь назад, на основе своего опыта, мы начинаем немножко понимать, что и как, но к тому времени уже становится слишком поздно. И, пожалуйста, не ошибайтесь, господин Мейсон, все, чего мы добиваемся, это всего лишь общее понимание вопроса.
Несколько секунд Барстлер помолчал, а затем продолжил:
— Он женился приблизительно за год до смерти, женился на девушке, которая мне не нравилась. Я не одобрял окружение, из которого она вышла. И мне не нравились ее друзья.
— Она не нравилась вам лично? — спросил Мейсон.
— Оглядываясь назад, — сказал Барстлер, — мне кажется, я никогда не задумывался об этом. Я был так настроен против нее, что никогда не смог понять, кем она была на самом деле. Каждый раз, когда я видел ее, у меня перед глазами возникал образ, который я создал в своем собственном мозгу еще до того, как увидел ее впервые.
