Дефицит - страница 61

Держал трубку, а номера не набирал, смотрел на диск с дырками, будто он сам должен вращаться под его взглядом. Наверное, он еще не так болен, чтобы звонить врачу. Но и не так здоров, чтобы отважиться позвонить милой женщине.

Повесил трубку, поднял руку за монетой, но тут что-то в ящике щелкнуло и монета скользнула в его утробу, ступенчато звякая, как будто автомат все-таки сработал. Намерение его осталось невысказанным, но уже оплачено. Малышев усмехнулся, довольный — неспроста же эта мистика с автоматом. Хорошо все-таки, есть кому позвонить, и он ей позвонит непременно. Завтра. Есть такое благое намерение. Вернее сказать, надежда. Как там в песне? «Надежда мой компас живой, а удача награда за смелость…» Смелости у него хватит. И награда будет. А пока — в палату. И спокойно спать.

Можно ли считать жизнь прекрасной и удивительной, если биологию Катерина сдала на четверку? Можно ли сидеть в бездействии, сложа руки, когда уже два балла потеряно? Говорил ли отец с Сиротининым или забыл? Или умышленно не захотел, он и такое может отколоть. А отсев меньше, чем Катерине хотелось бы, она ждала большего вышибона. Солдаты как шли ратным строем, так и идут, две медалистки уже зачислены, у многих стаж работы, есть и целинники, — сплошные льготы, у всех подпорки, у одной лишь Катерины ничего нет, кроме фамильной драгоценности. Неужели в приемной комиссии ни один член не знает, что она дочь именно того Малышева? Домой звонят, спрашивают, выражают сочувствие, дают советы попробовать иглоукалывание, один резвый может свозить уважаемого Сергея Ивановича к известному травнику, словом, внимание всестороннее, но никто не может догадаться, что лучшей помощью Малышеву была бы помощь его дочери. Ведь два горя сразу в семье — и отец тяжело болен, и дочь под угрозой вылета. Названивать по телефону есть кому, а рот дело провернуть некому, бейся, Катерина, сама. Конкурентов-абитуриентов хоть хлорофосом трави, кроме солдат и спортсменов есть еще и колхозные стипендиаты, новая форма закрепления молодежи на селе, да и национальные кадры все еще надо растить. С Катей познакомилась Клара из горбольницы, сама к ней подошла: «Ты дочь нашего Сергея Ивановича?» — «Вашего», — ответила Катерина не слишком приветливо, зато точно, он действительно больше больничный, чем семейный. Клара не уловила холодка или сделала вид, все-таки она постарше, уже год работает и второй раз поступает, пожаловалась на невезенье — опять тройка за сочинение. Но Катерина знает, по биологии у нее пятерка, значит, шансы выровнялись, если брать во внимание одну цифирь, но за Клару горбольница хлопочет, а за Катю — некому, по всем статьям она без костылей, не медалистка, не баскетболистка, не солдат само собой, стажа нет да к тому же и пол не предпочтительный, мальчишкам прямо был дан намек, что на лечебный факультет им зеленая улица, слава богу, их не так уж много. Плюс еще отец фанат твердокаменный. Говоря короче, Катерина идет в хвосте, зато на вышибон первая, следовательно надо поработать всем, чем можно, прежде всего мозгой пораскинуть.

Вечером, едва дождавшись прихода матери, Катерина изложила ей свои опасения. Ситуация взрывоопасная. Мать понимает дочь с полуслова, не то, что папочка золотой, драгоценный, сразу в панику:

— Ты мало готовилась, я тебя предупреждала!

— Говорил он с профессором? — прямо поставила вопрос Катя.

— Должен был.

— Мамочка, мне надо наверняка, а не «должен был». Надо все меры принять и притом срочно, а он там…

— Ты хотя бы поинтересовалась, как он себя чувствует!

— Ну хорошо, мамочка, как он себя чувствует? — Будто не хватает ему сочувствующих, или мать не понимает, кому больше грозит крах. Досадно да ладно, надо быть тактичной. — Надеюсь, у него все в порядке.

— «Надеюсь», — покривилась мать. — Он тебе все-таки отец.

— «Оте-ец», — в свою очередь покривилась Катя. — У других вон действительно отцы так отцы! А что он сделал для меня в трудный момент?

— Твоя грубость, Катерина, в конце концов…

Слава богу, зазвонил телефон, прервав материнскую накачку, ничем она не лучше отцовской.