— Врет он безбожно, моя королева. — Радослав еще ближе подвинулся к Елене так, что его слова могла слышать только она. — У него же есть законная жена. Куда он ее денет?
— А что же будет с твоей законной женой? — вопросила королева Балшу.
— А пусть катится в свой Белград[20] к папеньке. Надоела она мне. Да и потом, разве дочь деспота может сравниться с божественной королевой?
— А если из-за этого возникнут осложнения со святыми отцами? — подсказывал Радослав.
— А не боишься ли ты, что твоя жена Комнина и ее великаши не уйдут просто так, по добру? — переиначивала его слова Елена.
— Кто может угрожать Балшичам?!
Балша начинал терять терпение. Ему переставало нравиться, что о плечо королевы трется какой-то невзрачный шут, мешая ему сосредоточиться на разговоре. Он все ждал от этого шута подковырки, которая могла бы стоить ему не только Елены, не только Костура, но и чести. Балша решил немедленно покончить с Радославом.
— Мне кажется, ваше величество, что этот жалкий меропх, трущийся о ваше божественное одеяние, не только пачкает его, но и оскверняет.
Елене понравились слова Балши, и она насмешливо взглянула на Радослава. Тот, нахмурившись, отступил от королевы.
— И вообще, моя королева, мне надоело ждать. Если ты желаешь осчастливить себя, связавшись со мною узами брака, то открой ворота. Если нет, то я разнесу весь этот город.
— Что же делать? — вопросительно посмотрела королева сначала на Радослава, затем на воеводу Мирко, потом на всех остальных. Однако все молча и в почтении опустили головы. Поняв настроение королевы, они даже не пытались доказать ей, что теми силами, с которыми пришел сюда Балша, ему ни за что крепость не взять.
— Но у меня тоже есть муж, — пыталась еще сопротивляться Елена.
— Марко, что ли? — усмехнулся Балша, предчувствуя близкую победу. — Ему, по-моему, и с Феодорой неплохо.
— Что хочешь делай: задаривай, обманывай, хитри, но ворота не открывай, — не выдержав, откуда-то сзади угрожающе зашептал Радослав. — Если эти коршуны ворвутся в город, не пощадят ни цыплят, ни фазанов.
Елена на мгновение задумалась. Предостережение Радослава не лишено было смысла. Однако его тон ей не понравился. Да как он посмел так с ней разговаривать! И потом, не ее ли он сравнил с фазаном? Она не фазан! Она — королева! И ей-то, во всяком случае, ничто не угрожало. Как бы ни был коварен этот Балшич, он не посмеет поднять руку на королеву.
— Открыть ворота! — звонким, четким голосом приказала она.
И тут же внизу заскрежетали засовы. А Радослав, схватившись за голову, вихрем слетел вниз и исчез через минуту в лабиринте построек.
22
Уже неделю королева Елена жила, словно в удивительном сне. Все мирские заботы она отдала в руки своего нового избранника. Балша быстро утолил аппетиты рыцарей драгоценностями из сокровищницы самой Елены и припасов местной властелы, с которой он, по праву нового хозяина, собрал приличную дань. Пиры рыцари устраивали каждый день. Сам же Балша, уединившись в первые дни во дворце Елены, коротал с ней недолгие летние ночи. На четвертый день он, уже полновластным хозяином, начал вести дела и управлять немалым хозяйством — Костуром и прилегающими к нему окрестностями. Будучи храбрым и решительным воином, в делах администратора Балша не был силен, однако немалую помощь ему оказывал опыт управления державой старших братьев — Стратимира и особенно Джюраджа. А поскольку Радослав, бывший управитель города, сбежал в неизвестном направлении, Балше поневоле пришлось управлять всем этим хозяйством. Это вовсе не печалило ни Балшу, ни Елену. На второй день после вступления Балши в город сыграли свадьбу, и теперь на всех приемах Балша и Елена всегда появлялись вместе, как и подобает супругам. Но если Балша послал к своей, теперь уже бывшей, жене Комнине гонца, чтобы он объявил ей о нежелании Балши видеть ее своей женой, то Елена не могла поступить так же по нескольким причинам. Во-первых, она была женщиной, а значит, она не вольна была распоряжаться судьбою мужа, тем паче что муж ее был не кто-нибудь, а король (пусть и несуществующего королевства). Во-вторых, если бы она и послала к Марко гонца, то это бы накликало и на ее голову, и на голову Балши немалую беду: ведь тогда речь шла бы не просто об измене жены мужу, но о предательстве, о государственной измене. А каким грозным мог быть в минуты гнева ее супруг, об этом лучше всех знала лишь она, Елена.
