Эпилог.
Когда через несколько часов обмазанный липкими, разъедавшими кожу соками Любимый добрёл до источника и повалился на песок, цветы почувствовали его волю, уловили исходившее от Любимого желание и подчинились ему.
В этом мире никто ничего не желал, никто не делал ничего по своей воле. Мир был наполнен волей одного единственного, которого никто никогда не видел и целей которого никто никогда не знал и не пытался узнать. Цветы не ждали Любимого обратно. Он должен был остаться лежать в чаше плотоядного цветка, умереть, не просыпаясь, и раствориться в соках и корнях растений.
Любимый был здесь, он желал, он излучал пусть слабую, но силу, и цветы не стали ей противиться. Незачем, да и не умели они этого.
Через месяц Любимый отправился в путь. Он шёл медленно, его скудно, но, всё-таки не впроголодь, кормили. Он поднялся на возвышенность и остановился на ночлег у дерева с каннибалами. Там не было никого, ничего, на дереве не было плодов, только на камне лежал кусок печёного мяса, а в чаше была вода. Любимый поел, попил, выспался и двинулся вниз, к своему саду.
Он шёл долго, дошёл, наконец, и ничуть не удивился тому, что родной сад не захотел пустить его внутрь. Со всех сторон во все стороны торчали длинные острые шипы. Любимому больше некуда было идти, он лёг на землю у границы сада и стал ждать.
Один отросток, потом другой, третий проткнули его кожу и подсоединились к слабому току крови. Любимый улетел в забытиё. Он летел в черноте и пустоте, глядя на появлявшийся вдали свет. Тьма стала туннелем, трубой со светом в конце пути. Любимый знал, что это смерть, но летел к ней спокойно и просто, не утомляя себя желаниями и страхами. Он умер через несколько часов.
Цветы перекачали всю нужную и интересную информацию из тела Любимого в свои корни. Остальное высохло, рассыпалось и унеслось пылью. Цветам было не до этого. Старый бог умер, но перед смертью родил нового.
Цветы любовались чудесным здоровым младенцем, спавшим на мягком травяном ковре. Цветы были счастливы счастьем бога. Восходило солнце, начинался новый день, первый день в жизни младенца. Цветы склоняли к нему свои головки, души цветов порхали в утреннем эфире, всё живое наслаждалось долгим мгновением восторга, но цветы никак не могли решить, как им звать бога — Любимый или Солнышко, Солнышко или Любимый.
