Разумеется, начальник Надзорного управления и губернатор на этом не успокоились. Требовалось выяснить у шестнадцатилетнего зеленоглазого юноши с ангельским лицом и мягким взглядом, кто и с какой целью дал ему мешок мышьяка. Иначе велика была вероятность, что последуют новые убийства врачей. Однако каждый раз, когда дознаватель (тот, что сильнее прочих наносил удары дубинкой) приближал в полумраке свечу к лицу отравителя и задавал ему этот вопрос, юноша молчал, не отрывая глаз от огонька, или принимался плакать.
Опытный в таких делах Мазхар-эфенди знал, что, если юношу с ангельским лицом снова отправить на фалаку, он или солжет, или останется инвалидом, а то и вовсе простится с жизнью. Поэтому он велел пока прервать допросы и сообщил о сложившейся ситуации Сами-паше. Вместе они решили подождать, пока у отравителя как следует затянутся раны на ногах, а потом снова уложить его на фалаку и тогда уж добиться ответа на вопрос, от кого и при каких обстоятельствах он получил крысиный яд. А до тех пор следовало во всех подробностях выяснить, с кем он в последнее время общался или просто разговаривал, и при необходимости подвергнуть этих людей допросу с пристрастием.
Пакизе-султан, внимательно изучавшая содержимое папки Сами-паши, хорошо понимала, в каком настроении пребывал в те дни губернатор, и ей нравилось говорить на эту тему с мужем. Однажды она сказала:
– Воображаю, как рад был Сами-паша, что нашел убийцу бедного доктора Илиаса раньше вас, да еще при помощи своих методов.
– Если бы они сразу добились от юноши ответа на второй вопрос, то, может быть, удалось бы задержать всю шайку убийц и смутьянов и Меджида не убили бы.
– Но Сами-паша и мой дядя никуда не торопились. Сами-паша знал, что вы ходите по аптекам и зелейным лавкам, был уверен, что никакого результата вы не добьетесь, и хотел утереть вам нос. Он собирался показать и вам, и, увы, моему дяде, попавшему под очарование детективных романов, что метод Шерлока Холмса не работает на Востоке и, в частности, на просторах Османской империи. Моему дяде было бы непросто смириться с тем, что какой-то губернатор указывает ему, султану, на его ошибку.
– И все же вы верите, что Сами-паша до конца оставался верным вашему дяде.
– В этом у меня нет ни малейшего сомнения. Потому я никогда не чувствовала себя в безопасности, пока он находился в этом здании, так близко от нас. Не забывайте, что теми чуреками хотели отравить не только доктора Илиаса, но и вас тоже.
– Но чуреки поставили и перед Сами-пашой.
– Поставить-то поставили, да он их не ел. – И Пакизе-султан внимательно посмотрела мужу в глаза.
Супруги получали от чтения бумаг из папки Сами-паши то же удовольствие, что Абдул-Хамид – от детективных романов, и теперь, применяя логические построения в духе Шерлока Холмса к доказательствам, добытым Мазхаром-эфенди с помощью фалаки, видели, что приближаются к истине.
Сами-паша тем временем скрывался в поместье Али Талипа. Пакизе-султан и доктор Нури гадали, какая судьба постигла бывшего губернатора, и часто говорили о нем. Почему же он незадолго до своего бегства из Арказа, когда речь шла о спасении его жизни, нашел время, чтобы прийти к ним и принести эту папку, полную секретных документов с добытыми на допросах показаниями?
– Потому что Сами-паша считает нас шпионами моего дяди. Он хочет, чтобы мы явились к Абдул-Хамиду и сказали: «На самом деле Сами-паша – очень хороший губернатор! Вот видите, он выполнил ваше приказание, напал на след шайки убийц и сразу всех их арестовал!» Может быть, он думает, что мой дядя его простит.
– Он – слуга султана. Ему обязательно нужно, чтобы султан узнал о том, что он успешно справился с заданием своего повелителя.
– По вашему мнению, это и впрямь так? Все убийцы установлены?
– Да, – искренне ответил доктор Нури. – Документы из папки меня в этом убедили.
– Меня тоже…
Они немного помолчали.
– К сожалению, это означает, что метод Шерлока Холмса не сработал, – вздохнул доктор Нури.
– Возможно, мой дядя Абдул-Хамид был не вполне серьезен, когда говорил об этом Шерлоке Холмсе? Он и к большинству реформ, провозглашенных под нажимом европейцев, так относится. Ведь если султан стремится подражать европейцам, это еще полдела. Нужно, чтобы и народ разделял это его стремление. Потому не грустите так.
