Отец перевел взгляд с дороги на сына.
— А сейчас большим начальником заделался? Молодец. Я все про тебя знаю.
Иван, выглядевшим семилетним пацаном, не стал скромничать.
— Да, и не плохим, кстати.
Отец с гордостью улыбнулся, но тут же его улыбка погасла, как только в зеркале заднего обзора отразился свет.
— Кто это? — Ваня оглянулся назад, но кроме яркого пятна ничего не разобрал.
— Это? — отец крепче вцепился в руль, — Это черти, нечистые, темные сущности, враги, бесы. Не наши, одним словом. Как не называй, точного определения не дашь, но все они будут верными. Твой следующий вопрос «что им надо?», отвечаю сразу.
Сзади послышались длинные издевательские гудки. Отец, чтобы не остаться в долгу, ответил одним коротким.
— Ты мне давно что-то хотел сказать. А сказать это лично мне ты можешь только здесь, в этом мире. Если я правильно понимаю ситуацию, здесь пересекаются наши реальности. Но совершенно точно — здесь ты максимально беззащитен для них. Если бы сразу не побежал, все бы уже закончилось. Тебя уже три раза вышвыривали отсюда, но ты у нас, видите ли вы, настойчивый. Так что, давай, быстро говори, что хотел и возвращайся назад.
— Я хотел? — удивился Ваня.
— Ну не я же.
Расстояние между машинами уменьшалось. Даже две аварии, в которых довелось побывать Ивану, не грозили такой опасностью, как встреча с этими преследователями.
— Так что, получается и Бог есть?
— Естественно есть, — слегка раздраженно кивнул отец, — только не об этом сейчас думать надо. Времени мало.
— Я люблю тебя, — воскликнул Ваня.
— Знаю, но не то.
Машину подкинуло на очередной кочке.
— Мы с мамой скучали по тебе.
— Думай дальше. Говори то, чего я не знаю.
Ваня растерялся. Ситуация была из ряда вон выходящая. Финал обещал быть трагическим, а он толком не понимает, где он и что должен сказать.
— Мама думала, что ты ушел к другой.
— Мы с ней это уже обсудили, — сказал отец.
Плохая машина дернулась вперед и поравнялась с хорошей. Ваня взглянул на нее и понял, что было не так с тем существом. Оно сидело рядом с водителем и оба смотрели на него и отца. От их взгляда Ване стало страшно, как никогда в жизни.
Внешне они были похожи на людей. Ни вид, ни одежда, не привлекли бы к себе никакого внимания. В толпе их не вычислить, не найти. Но этот взгляд… В нем была собрана вся злость, вся ненависть и все презрение ко всему роду человеческому. Желание истребить и поработить все, что когда-то вышло из Эдемского сада. Чувства этих существ отравлялись ядом зависти и алчности ровно столько, сколько существует само человечество, с его историей, развитием и достижениями. От Адама до нынешних новорожденных. Глядя в их глаза, можно понять причину и цели появления инквизиции, Холокоста и СПИДа. И еще несколько сотен тысяч подобных вещей. Даже фашисты, с их амбициями и чудовищной политикой, казались сопляками. Даже не казались, а были. Вот и ответ на вопрос «кто виноват?». Виноваты, конечно, сами люди, но вот, с чьей подачи?
— Лучше не смотри на них, — тихо сказал отец, — спать будешь плохо.
Вражеский водитель резко повернул руль и плохая машина едва не сбросила хорошую с дороги.
— Надо было мне сесть за руль, — дрожащим голосом произнес Ваня.
— Думай! — поторопил отец.
— А разве нам никто не может помочь? — думать в такой ситуации не получалось, — Ангелы, например.
— Ангелы, говоришь? — отец бросил взгляд на сущностей, потом оценивающе посмотрел на отрезок дороги впереди, — Держись!
Он резко нажал вначале на тормоз и тут же — на газ. Машина сущностей проехала вперед, резко остановилась, и тут же получила удар сзади. Раздался громкий металлический звук. Дребезжа и стуча деталями, поверженный автомобиль скатились с насыпи, поднимая пыль, и уперся капотом в сосну. Машина отца остановилась на обочине, не подавая никаких признаков жизни. Несколько поворотов ключа зажигания ничего не исправили. Сложилась патовая ситуация, но только на время. Передышка обещала быть непродолжительной.
Отец достал из-под кресла монтировку.
— Говори.
— Да я не знаю, что говорить! — вскричал Ваня.
— Ты мне что-то хотел сказать, — медленно и твердо начал отец, глядя с тревогой, как сущности открыли двери, — что-то настолько важное для тебя, что ты так измучил свое подсознание, что оно открыло вход сюда. Чем-то хотел поделиться, но не смог.
