Открылась дверь и в палату вошел уже знакомый человек в белом халате.
— Пришли в себя? — весело спросил он, — а я вас столько лет ждал. Все думаю, когда мы наш разговор продолжим.
— Доктор, — попросил Иван, — дайте мне пять минут.
— Я вам и десять дам, только зачем?
— Человек жениться собрался, — пояснила Шура.
— Я еще ничего не решил, — проворчал Иван.
— Ой, да ладно, — махнула рукой Шура и как заправская сплетница, поведала, — там, в коридоре, его невеста ждет.
Врач понимающе улыбнулся:
— Чувствуете себя хорошо?
— Вполне.
— Не удивляюсь. Все, как всегда. Ладно, загляну попозже. Но с вами весь персонал хочет пообщаться. На этот раз осмотрим вас на новой технике. Извините, но у меня самого руки чешутся.
— На этот раз? — удивленно спросила Шура, — у вас абонемент?
Иван махнул рукой.
— Долгая история.
Как только врач вышел, уверенно добавил:
— Но она уже завершилась.
— И отключаться больше не будете?
Иван улыбнулся, отрицательно помотал головой и пригладил всклокоченные волосы ладонями:
— Как я выгляжу?
Шура оценивающе посмотрела на него. Недовольно поморщилась.
— Пойдет.
— Зови, — сказал Иван, удобнее усаживаясь на кровати.
Шура направилась к двери, но не прошла и половину пути, как услышала:
— Александра!
— Уже передумали? — повернулась она.
Иван посмотрел на нее так, будто хотел сказать — «я тебя раскусил».
— А ведь ты мой ангел-хранитель.
Шура удивленно приподняла брови.
— Мой младший брат с вами бы не согласился. Да и ангелы в кадрах не работают.
— Уверяю тебя, они даже машины водят, — убежденно сказал Иван.
Шура некоторое время сочувственно смотрела на начальника.
— У вас точно все в порядке?
— Ну не хочешь быть ангелом, будешь путеводной звездой.
— Мне кажется, что все мы для кого-то путеводные звезды.
— Какая же ты сегодня не романтическая, — махнул рукой Иван, — зови Варю.
Человек открыл дверь чердака, вышел на крышу и огляделся. Каждое ясное утро он поднимается сюда и всякий раз видит грязного кота неопределенного цвета, спящего на пустых ящиках, в беспорядке нагроможденных друг на друга. Картина эта никогда не меняется, если только небо не затянуто серыми тучами. В пасмурную погоду здесь не бывает ни одного, ни второго. И если с котом все более-менее понятно, то что тут делает человек, не знает никто, кроме него самого. Иногда эту картину дополняет еще один кот, черный, как безлунная ночь. Сытый, пушистый и ухоженный. Вот и сейчас он околачивался возле ящиков, безуспешно пытаясь разговорить спящего товарища.
— Встава-а-а-ай, вста-а-а-ай!
Человек тихо, чтобы не мешать, подошел к краю крыши, положил руки на оградительный бордюр и принялся смотреть на горизонт, где край неба окрасился красивым розовым цветом. Взгляд мечтательный и сосредоточенный, будто ждет чего-то.
— Опять приперся, — беззлобно констатировал черный кот.
— Вы что-то сказали? — повернулся к нему человек.
— Нет-нет, не отвлекайтесь.
Человек кивнул и вернулся к своему делу. Кот еще некоторое время потолкал своего друга, но поняв всю бессмысленность занятия, заинтересовался человеком.
— Простите, что отвлекаю вас от медитации, — обратился он, — но что вы, все-таки, делаете?
— Жду рассвета, — коротко ответил человек.
— Это понятно, — кот внимательно посмотрел в сторону розовеющего неба, — а зачем?
— Есть поверье, что с человека, встретившего восход солнца, снимается грех.
— Один грех? — уточнил кот.
— Говорят — один, — кивнул человек.
— А кто говорит?
— Люди говорят.
— Они это вам лично сказали?
— Нет, — человек рассмеялся, — услышал где-то давно, по телевизору, наверное.
— Понятно. А на котов это распространяется?
Человек не знал ответа, но уверенно кивнул головой:
— Думаю, да.
Кот некоторое время молчал, переводя взгляд с человека на небо, и обратно. Думал, анализировал, делал выводы. И судя по блеску в глазах, у него родилась мысль.
— А вот у меня есть друг, — начал он, — тоже кот. Так вот, он любит смотреть на закаты.
— Интересно, — кивнул человек.
— Вот хлебом его не корми, дай на закат посмотреть.
— Понятно.
— Вот, просто до жути обожает это, — он попытался изменить голос, — «умиротворение, граничащее с блаженством».
