На интернет-сайте AFSP существует специальный тренинг, по прохождении которого я смогла участвовать в этих визитах. Предварительное условие для тех, кто хочет участвовать в этом виде волонтерства: должно пройти не менее двух лет со времени их личной утраты. Очень мудрое решение. На мой взгляд, и два года – слишком краткий срок для подобного испытания: встречаться с разбитыми горем людьми. А держать себя в руках необходимо. Надо показывать пример стойкости после пережитого горя. Нельзя использовать эту возможность для собственного успокоения и исцеления. Цель визита направлена не на самоуспокоение волонтера, а в помощь недавним жертвам: поэтому нужно стараться как можно меньше говорить и как можно больше слушать. Можно вкратце рассказать о себе, но только в пределах необходимого. Ведь самый факт подобного визита очень важен для реципиента: он служит преодолению изоляции, своего рода дестигматизации пострадавшего и помогает увидеть, что можно продолжать жить и после катастрофы. Известно ведь, что близкие люди погибших находятся в зоне повышенного суицидального риска. Визиты организуются только по просьбе людей, потерявших родственника или друга от суицида. Встреча должна быть одноразовой, по продолжительности желательно не превышать двух часов. За два часа можно и выслушать трагическую историю, и поделиться ресурсами и знаниями о том, где можно найти дополнительную информацию и поддержку. Никаких чаев, кофе и иных возлияний и трапез. Не рекомендуется по собственной инициативе контактировать с пострадавшими. Такой контакт может возникнуть только по их инициативе. Одна из настоятельных рекомендаций – проводить встречи в домах тех, на кого направлена помощь. Несколько раз я участвовала в визитах, где от этого правила уклонялись, и каждый раз убеждалась, что лучше придерживаться установленного порядка.
Однажды мы сидели в кафе-булочной с мужчиной, у которого погиб брат. Он сказал, что его жене тяжело дается его горестное состояние, и поэтому попросил вынести нашу встречу наружу. Нашей беседе мешали шум и гам сновавших людей, и вообще внешний фон был явно отвлекающим фактором. В другом случае мы встречались с женщиной, потерявшей сына, во время ее обеденного перерыва, прямо на ее работе в пустом помещении. Мне и моей напарнице показалось, что самое присутствие женщины на работе мешало ее свободному самовыражению. К тому же часовой перерыв был недостаточен. Третий вариант был, когда встреча проходила у меня дома. Вторая женщина-волонтер пришла ко мне домой, и туда же пришел мужчина, у которого погибла сестра. В воскресное утро мы сидели втроем в нашей гостиной и беседовали. Встреча затянулась. Мои домашние давно проснулись, и трудно было их изолировать от происходящего. Если бы мы были в доме у потерпевшего, то нам, волонтерам, было бы легче уйти после того, как мы посчитали бы свою миссию выполненной. В данном случае мы зависели от нашего гостя и визит был окончен только после того, как он счел нужным его завершить, никак не ранее. Главное, что требуется для подобной помощи, на мой взгляд, – это терпение и такт. Тонны терпения и такта. Еще и сострадание, конечно, но без слез. Приходится работать над собой постоянно, сдерживая слова, рвущиеся наружу, критически переоценивая свое поведение. По этому поводу мне вспоминается один случай. Как-то в разговоре с одной из волонтерок, у которой брат покончил с собой, она поделилась: «Мои родители никогда не говорят о брате». Я немедленно (и кто меня тянул за язык?) авторитетно изрекла: «Нужно обязательно разговаривать. Молчание нехорошо». Волонтерка строго на меня посмотрела и сказала: «Никогда не говори тому, кто потерял близкого от суицида (suicide survivor), что надо и что не надо делать». Я умолкла, осознав свою бестактность.
Предотвращением самоубийств в США занят целый ряд весьма солидных организаций, включая AFSP, Самаритяне, Союз Надежды (Alliance of Hope) и др. Вообще, по моим подсчетам, вопросами, связанными с предотвращением самоубийств и оказанием помощи уцелевшим, заняты не менее 180 официально зарегистрированных общественных организаций. И это не считая усилий органов здравоохранения на местном и федеральном уровне, помощи психиатров и психотерапевтов и усилий частных лиц, создающих кружки и объединения, официально не зарегистрированные. Существуют телефоны доверия 24 часа в сутки 7 дней в неделю, куда те, кто думает о суициде, могут позвонить и специально обученные волонтеры, многие из которых тоже потеряли близких, будут с ними разговаривать. Невозможно даже попытаться описать все виды помощи и направления деятельности.
