Что можно сделать, когда сделать уже ничего нельзя - страница 24

в сотый раз вопросами казниться,

облик милый вызывать опять.

* * *

Мама, не плачь! Ему хорошо.

Мучений нет. Он просто ушел.

Прими валерьянку. Поешь. В мире сем

все образуется. Проходит все.

Жить надо. Жить надлежит.

Испытанье ниспослано. Помнишь, Иов?

Мама, не плачь! Без телесных оков

Душа его с нами. Его любовь.

Принятие: мифы и факты

«Мы ничего не можем изменить», «Все в руках Божьих». В конечном счете все мы приходим к этому, но через какие муки? Приходит «понимание, что вы никогда не будете теми же, но ваша жизнь будет продолжаться, а с нею поиск смысла и цели»^>[42]. Принятие того, что произошло, сходно с процессом отделения мифов от фактов^>[43].

Ангел смерти коснулся меня крылом,

с твоей душой отлетев.

Твоих фотографий полон дом,

я вижу тебя во сне.

Что понял, чего недопонял ты —

 тщетно разгадка искома.

Оставив листы дневника пустыми,

 ушел человек из дома.

 Недосказав, не объяснив,

в гибель ушел, в хаос.

 Песни неспетой твоей мотив

Ангел смерти унес.

Духовная связь с умершими

Со смертью близких наши отношения с ними не заканчиваются, и не только в том смысле, что для любви смерть не преграда. Приведу несколько примеров, встреченных мною в литературе. В книге Dying to be free, на которую я ранее ссылалась, мать покончившего с собой молодого человека увидела его во сне. Он обнимал ее и говорил о том, что он не на Аляске, но в таком же тихом, мирном и прекрасном месте, как там. При чем здесь Аляска? Вот что она писала: «Я все еще была в замешательстве. Мы продолжали обнимать друг друга, и он сказал: “Не вини отца за то, что случилось со мной”. Я немедленно ответила, что я не обвиняла его отца, но Гейб посмотрел мне прямо в глаза и сказал: “Нет, мама, ты винишь, и это не было его виной”.

Не было времени спорить, поэтому он сказал: “Есть еще одна вещь, и мое время истекает”. Он продолжал: “Отпусти это! Пусть уйдет твоя зацикленность на том, как я погиб!”

Я сказала, что я не понимаю, но он ответил: “Нет, ты понимаешь. И ты узнаешь”.

В следующий выходной я позвонила отцу Гейба, чтоб рассказать ему о «визите» сына. Когда я начала рассказывать об Аляске, Джонни заплакал. Он сказал, что за месяц до смерти Гейб говорил о том, что он оставит город и уедет на Аляску… что он просто хотел убраться отсюда к черту, поехать туда и начать там новую жизнь».

О другом примере из той же книги рассказала мать, у которой 21-летний сын и его невеста покончили с собой. Через две недели после их самоубийства мать сидела на берегу реки, как вдруг две желтые стрекозы сели на ее ногу. Она встала, отошла немного и присела опять. И вновь две стрекозы оказались на ее ноге. Мать увидела в этом некий знак, послание. Та же женщина зашла в местную картинную галерею. «Когда я увидела первую картину, у меня перехватило дыхание. Это было изображение лесной тропы. На переднем плане стояла девочка-подросток и глядела в противоположную от зрителя сторону. Глядела на моего сына. Молодой человек на картине был в оранжевых шортах и нес полотенце через плечо. Его черты лица, поза, цвет волос и пропорции – все было, как у моего сына. Я онемела. Я купила картину, сказав, что впервые я вижу людей на картине данной художницы, и владелица галереи со мной согласилась». Она купила картину и попросила, чтоб художница ей позвонила. Звонка не последовало. И все же, продолжает она, «в конце концов я встретилась с художницей на одном из ее вернисажей, и я спросила об этой картине. Вначале она сказала, что не знает, что заставило ее нарисовать эти фигуры, но, когда я ей сказала, кто этот юноша, она расплакалась. Мы обняли друг друга, и она сказала мне, что видение этого юноши пришло к ней во сне. Около года назад». Надо ли добавлять, что картина была куплена в годовщину смерти безвременно ушедшего Джошуа?

На меня произвел впечатление эпизод, описанный в одной книге. Автор – Дженнифер Эштон (Jennifer Ashton), врач, главный медицинский корреспондент канала ABC News. Ее муж, с которым она находилась в процессе развода, покончил с собой. После самоубийства мужа Дженнифер увидела его во сне. Он был совершенно спокоен, «ни печали, ни гнева, ни стресса, ни сожаления и, конечно, ни знаков тех ран, которые были неизбежны из-за того, как он покончил с собой. Я помню его глаза, помню чувство покоя и помню, что на нем была серая вафельная хлопковая рубашка». Дженнифер заплакала и попыталась дотронуться до плеча Роба, но видение исчезло. Когда прибыло заключение патологоанатома, Дженнифер попросила разрешения у врача взглянуть на него. Она спросила, упоминалось ли в заключении, во что был одет Роб. “Да. На первой странице. На нем была серая хлопковая рубашка”»