– У тебя нет никаких дел на сегодня? – спросил он.
– Готовлюсь к завтрашней защите. А что?
– Вот и хорошо. Вот и готовься. И носа не высовывай из комнат до утра.
– Чистильщики здесь? – догадалась Мара.
Эрик кивнул:
– И меня он узнал. Так что мало ли…
Вряд ли, конечно, этот тип начнет задираться при профессорах. С другой стороны, а что или кто ему помешает?
– Поняла. – Она помедлила. – Ты как?
Он пожал плечами:
– Нарываться не собираюсь.
Хотя отомстить за пережитое хотелось, что уж греха таить. Только не совсем же он дурак.
– А вообще, не самое приятное знакомство в моей жизни. Нас представили, – добавил Эрик в ответ на вопрошающий взгляд. – Оказывается, он тоже защищался у наставника.
Мара легко коснулась его губ:
– Плюнь на него. Еще день-два, и они снова уйдут. Завтра защита.
Эрик кивнул. Взъерошил ей волосы.
– Удачи завтра.
– И тебе.
На испытаниях Эрик всегда выходил отвечать первым. Лишние полчаса-час ничего не изменят: что знаешь, то знаешь, а тянуть – так только измотаешься ожиданием и неуверенностью. Так что и защищаться он пошел первым из дюжины. Четверть часа на изложение, еще четверть часа – на вопросы и ответы, и можно спокойно что-нибудь почитать до объявления результатов. Он даже книжку с собой прихватил. О путешествии купца в восточных землях. Библиотекарь нахваливал: мол, слог бойкий, и автор, похоже, почти не приврал.
Чистильщик появился в аудитории, когда Эрик заканчивал излагать причины выбора темы. Устроился за рядами школяров, привалившись спиной к стене и поставив одну ногу на скамью, уставился поверх голов со скучающим видом. Эрик сбился, мысленно выругался: принесло его, не мог на полчаса позже!.. Разозлился на самого себя: еще утром был уверен, что даже явление демонов не заставит его потерять ход мысли на защите. В конце концов, тему магистерской он знал еще два года назад, вопрос был лишь в том, получится ли доработать идею до чего-то собственного, настоящего, не ограничиваясь пересказом чужих теоретических выкладок. Получилось. Ему было чем гордиться. Не каждый может похвастаться авторским плетением на защите магистерской.
Эрик откашлялся:
– Последним же аргументом в пользу выбора именно этой темы стало…
На самом деле причина была ровно одна: его завораживало, насколько тонко завязаны в любом живом существе силы созидания и распада и как одно не может существовать без другого. В созидание особо не лез – пробовали уже умы не чета ему, и все попытки отменить разрушение порождали не вечную молодость и бессмертие, как хотелось бы, а уродливых безумных монстров. Порождали, пока повторять подобные эксперименты на людях не запретили под страхом смерти. Разрушение казалось проще. Может, и прав был Стейн, когда зазывал к себе. Если к способности Эрика находить уязвимые места в чужих плетениях – пусть даже созданных самим Творцом! – прибавить навык быстро выстраивать собственные и умение обращаться с мечом, благородные передерутся за такого бойца. Только самому ему все это даром не нужно. В библиотеке и лаборатории куда интереснее.
Эрик развернулся к заранее развешанным листам с теоретическими выкладками. Тут можно было даже не учить. В конце концов, он сам это собрал.
– И таким образом приходим к выводу…
– Стоп! – Чистильщик пружинисто поднялся, словно взлетев со скамьи, в несколько шагов оказался рядом с доской. – Вот здесь и здесь плетения не сочетаются.
– Прошу прощения, – сказал профессор Лейв, – но время для вопросов настанет чуть позже. Не сомневаюсь, что наш уважаемый диссертант сумеет разрешить ваше недоумение.
– Я, конечно, могу поспать еще… – Альмод бросил взгляд на песочные часы, отмеряющие время доклада. – Минут пять, пока ваш уважаемый диссертант заканчивает свою, несомненно, отлично вызубренную речь…
«Уважаемый» в его устах прозвучало как издевательство. Эрик вспыхнул. Уж что-что, а такого рода доклады он не заучивал никогда. Начнешь зубрить – обязательно от волнения что-нибудь позабудешь. Да и зачем, когда все понятно?
– Но не вижу причины терять время как свое, так и уважаемой, – чистильщик едва заметно поклонился, – комиссии. И, право, я удивлен, что профессор Лейв и особенно профессор Стейн как оппонент не обратили внимания на эту неувязку. Неужели за последние десять лет требования настолько снизились?
