— На самом деле это политика, — честно признался директор. — Вы видите то, что ценили коммунисты; они отбирали тех, кто мог так рисовать, и запрещали остальных. С технической стороны полотна выполнены безукоризненно, однако это единственное их достоинство. Разве это искусство?
Он отпер дверь и пригласил гостей внутрь. Здесь находилась, если так можно выразиться, библиотека картин. Три или четыре помещения были заполнены вынутыми из рам холстами, уложенными на полки.
— Я был бы рад вам помочь. Увы, никакого каталога нет. Когда картины разбирали в последний раз, меня здесь еще не было. Мой предшественник полностью положился на свой вкус. Дела у музея идут неплохо, поэтому я решил не вмешиваться. Когда-нибудь я обязательно переберу все эти полотна. Не сомневаюсь, среди них есть и посвященные снайперам, это было бы логично, но, к сожалению, я не могу указать вам, с чего начинать поиски.
— Мы и сами справимся, — заверил его Свэггер.
— Сейчас два часа дня, музей закрывается в шесть. Если что, приходите завтра. И как я уже говорил, мадам, любой материал о нашем музее, который появится в «Вашингтон пост», будет очень кстати. Реклама — двигатель торговли.
— Постараюсь не обмануть ваши ожидания, — пообещала Рейли.
После того как директор музея ушел, Рейли и Свэггер договорились начать с противоположных концов и двигаться навстречу друг другу.
Время шло, и перед ними проходили образы войны, сильно стилизованные в соответствии с требованиями господствовавшего в советском искусстве социалистического реализма. Русские гордились своей боевой техникой, и главным предметом гордости, разумеется, был танк Т-34. Это означало, что на полотнах также было много немецких Т-ГУ, «Пантер» и «Тигров», по большей части уже подбитых, исторгающих из себя объятых пламенем танкистов. Через какое-то время Свэггеру надоело смотреть на то, как немцам доставалось в каждом столкновении, тем более что данные о потерях говорили обратное. И все же танковые сражения, безусловно, занимали в военной живописи послевоенной эпохи господствующее место, а следом шли воздушные бои. Как и все, кто пережил ужас пикирующих бомбардировщиков Ю-87, русские ненавидели их почти так же люто, как и «Королевских тигров». Практически на каждой картине можно было увидеть эскадрильи горящих и падающих «лапотников» с кабинами, покрытыми созвездиями паутин от пулеметных очередей, с охваченными огнем характерными ломаными крыльями, с превращенными в обломки неубирающимися шасси. Они устремлялись в последнем пике навстречу земле, а позади торжествующий Як-3 или какой-нибудь другой краснозвездный истребитель уже делал боевой разворот, празднуя победу. Особенно хорошо художникам, писавшим сцены воздушных боев, удавались облака: поединки неизменно происходили на фоне величественных, эффектно освещенных, вспоротых молнией или подрумяненных солнечным светом скоплений водяного пара, запросто способных выдержать вес Вальгаллы[27].
Прочих сухопутных боев было значительно меньше, вероятно, потому что техника изображения человеческих фигур хромала. Лишь немногим живописцам, призванным на службу советскому искусству, удавались бойцы, прячущиеся в окопе или бегущие под огнем в атаку, а из них считанные единицы правильно передавали потрепанные остатки армейского обмундирования, в которые одевались в подобных случаях солдаты. В этом видении войны гимнастерки были только что выстираны, отутюжены, точно подходили по размеру, поскольку никому не хотелось связываться с заплатами, застиранными пятнами, складками, разводами от пота — всем тем, чем отличается материя, надетая на людей, которым постоянно приходится выдерживать огромные физические нагрузки. На немятых гимнастерках висели выставленные напоказ боевые награды и знаки различия: этой манией страдали и герои-русские, и злодеи-немцы, среди которых было много — да что там много, практически одни только эсэсовцы. Судя по картинам, можно было вообразить, что войска СС самостоятельно вторглись в Советский Союз, с редкими вкраплениями танков и грузовиков вермахта. По крайней мере, в этой войне войска СС одержали победу — в войне за внимание советских художников. Впрочем, у них имелись самые классные мундиры, это точно.
