Черные орхидеи - страница 38

Она уселась в красное кожаное кресло, достала из большой зеленой сумки носовой платок и вытерла им лоб и шею. Она принадлежала к числу тех людей, которые мало похожи на свои фотографии в газетах, потому что самым примечательным в ее внешности были глаза, и эти глаза, стоило в них взглянуть, заставляли вас забыть обо всем остальном. Они были черными, искрящимися и производили впечатление, будто она смотрит на вас даже тогда, когда на самом деле этого быть не должно. С такими глазами она выглядела моложе своего возраста – вероятно, сорока семи или восьми лет.

– Боже, как здесь жарко! – произнесла она. – Странно, что вы почти не потеете. Я очень тороплюсь, так как должна еще увидеться с мэром по поводу сценария шествия, организацию которого он хочет мне поручить, и поэтому не имею возможности пускаться с вами в пререкания, но ваше заявление, будто я собиралась подкупить вас, – совершеннейшая глупость. Да, глупость! С вами в качестве сыщика получился бы чудеснейший праздник. А так мне пришлось раздобыть полицейского инспектора, но он только и делал, что хрюкал. Вот так… – И она хрюкнула.

– Если вы пришли, мадам, для того чтобы…

– Нет, не для того. На этот раз вы нужны мне не для праздника. Хотя, может, и жаль. Дело в том, что кто-то пытается меня погубить.

– Погубить вас? В каком смысле? Физически, в финансовых делах…

– Просто погубить. Вам известно, чем я занимаюсь. Я организую праздники для…

– Я в курсе, – оборвал ее Вулф.

– Тем лучше. Мои клиенты – люди богатые и влиятельные. По крайней мере, они себя таковыми считают, и, не вдаваясь в детали, скажу, что для меня они таковыми являются в силу моей деятельности. Поэтому можете себе представить, какой будет эффект, если… Подождите, я вам сейчас покажу… – Она открыла сумочку и принялась в ней рыться, словно терьер. На пол выпорхнул маленький бумажный листок, и я было поднялся, чтобы вернуть его ей, но она лишь скользнула по нему взглядом и произнесла: – Не беспокойтесь, в мусорную корзину.

И я, распорядившись им, как было указано, вернулся на свое место.

Наконец Бесс Хаддлстон протянула Вулфу конверт:

– Взгляните, что вы об этом думаете?

Вулф осмотрел конверт с обеих сторон, вынул из него листок бумаги, прочитал и передал мне.

– Это не подлежит разглашению, – встрепенулась Бесс Хаддлстон.

– Мистер Гудвин не разгласит, – сухо произнес Вулф.

Я обследовал предложенные экспонаты. Конверт с маркой и почтовым штемпелем был разрезан по краю, а адрес напечатан на пишущей машинке:

На листке бумаги имелась надпись, также машинописная:

Подпись отсутствовала. Я вернул листок и конверт Вулфу.

Бесс Хаддлстон вновь вытерла лоб и шею носовым платком.

– Это письмо не единственное, – произнесла она, глядя на Вулфа глазами, которые, как мне казалось, смотрели на меня. – Было и другое, но, к сожалению, у меня его нет. Это, как вы видите, отправлено во вторник, двенадцатого августа, то есть шесть дней назад. А то, другое, днем раньше, в понедельник, одиннадцатого, то есть неделю назад. Оно было тоже отпечатано на машинке. Я видела его. Письмо послали одному очень богатому и известному человеку, и в нем содержалось дословно следующее: «Где и с кем ваша жена бывает по вечерам? Ответ окажется для вас крайне неожиданным. Больше всех об этом знает Бесс Хаддлстон. Спросите ее». Тот человек показал мне письмо. Его жена – одна из моих самых близких…

– Прошу вас… – Вулф направил на нее указательный палец. – Вы консультируетесь со мной или нанимаете меня?

– Я нанимаю вас, – ответила она. – Нанимаю, чтобы вы выяснили, кто распространяет подобные вещи.

– Дело довольно мутное и почти невыполнимое. Только корысть может заставить меня взяться за него.

– Ну конечно, – нетерпеливо кивнула Бесс Хаддлстон. – Я и сама умею заламывать цены. И сейчас я готова к тому, что буду выжата. В противном случае что со мной станет, если все это не прекратится, и как можно скорее?