Значит, в ближайшее время ему нужно собрать хоть небольшую, но надежную группу людей. Товарищ Макар поморщился в темноте. Где их взять, надежных-то? Поймали вон весь комитет, как куропаток в мешок! И кто же все-таки предал? Получается, что вовсе это не Антон Борщевский. Да, по правде сказать, он, товарищ Макар, имел тогда большие сомнения в том, что предатель — Борщевский. Уж перед собой-то хитрить не стоит. Борщевский говорил правильные вещи — что распустились, не соблюдают конспирацию, что в контрразведке сидят отнюдь не дураки, а наши пентюхи прутся прямо на конспиративную квартиру и в голове у них не сверкнет по сторонам оглянуться. То же и с типографией — стучат и стучат средь бела дня, вот кто-то из соседей и проявил нездоровый интерес, сообщил в полицию…
А возможно, дело все-таки в Борщевском. Не случайно ведь, что в Симферополе тоже провалы. Хотя там небось такие же пентюхи в комитете собрались. Но не понравился товарищу Макару Антон Борщевский, с первого взгляда не понравился. Слишком высовывается, много на себе берет. Всех поучает, рвется руководить. А руководитель в подполье может быть только один, иначе люди запутаются кого слушать. И разговаривать с людьми нужно неторопливо, веско, чтобы каждое слово доходило. Можно и повторить одно и то же, лучше усвоится. Народ, он, конечно, малограмотный, поэтому нечего перед ним много распространяться, а нужно главное втолковывать. А Борщевский этот все суетился, много слов мудреных говорил, простому человеку и не понять. Одно слово — бывший эсер, ненадежный товарищ, правильно с ним поступили. Революция все спишет… Тем более что он, Макар, сам не убивал. Да дело и не в этом, потому что потом, когда большевики займут Крым, с победителей никто не спросит. Сейчас главное — победить. И выжить… А это уж как повезет, но и дураком не надо быть. Вот ему, товарищу Макару, привалила раз удача — в поезде совершенно случайно добыл он бриллианты. Это еще когда по заданию партии служил у белых прапорщиком. Владелица бриллиантов оказалась великой княжной, что инкогнито пробиралась в Крым. Не дрогнула у него рука, потому что очень нужны были деньги на покупку оружия. Но дальше удача покинула его, потому что вроде бы и передал он бриллианты с верным человеком, а пропали они начисто, как не было.
И пришлось искать новые пути и добывать оружие в Севастополе. Очень он не хотел этого делать, потому что ненадежно. Контрразведка так и шарит возле складов артиллерийских, знает, что подпольщики и партизаны без оружия существовать не могут. Выйдут на связь, найдут человека, кто сможет им с оружием посодействовать, — и бери их тепленькими… Так и вышло с их комитетом. Несомненно, из-за оружия они погорели. Тогда, значит, предатель — Салов? Возможно, но необязательно, его могли использовать втемную.
Начнем сначала. Всего было в комитете девять человек. Представители рабочих и воинских частей — не в счет, они не знали адреса явочной квартиры, их привел туда сопровождающий. К последнему заседанию в комитете осталось семеро, потому что Борщевского ликвидировали, а сапожника Парфенюка отправили от греха подальше в деревню. Из семерых убежать смог только он один, после посылал мальчишку к своему дому, тот узнал, что жену его забрали в контрразведку, правда выпустили через сутки, ничего не добившись. А потом выдали родственникам тела убитых: Семена Крюкова, Кипяченко и Антонины. А в тюрьме сидят двое наборщиков и Салов, ждут отправки в Джанкой и военно-полевого суда. А также представители гарнизонов и рабочих, кто уцелел.
Стало быть, предатель — кто-то из тех троих, кто в живых остался. Ну да это в данный момент не так важно, нужно набирать новых людей. Раз уж судьба спасла его на этот раз, то следует срочно организовывать не комитет, а подпольную группу для содействия убийству Слащова.
Но где взять преданных людей? Он пошевелился в темноте на неудобном жестком топчане. Вовсе не судьба спасла его от смерти и от тюрьмы в этот раз, а Тоня. Вот как преданна была девчонка, жизни своей не пожалела. Такие-то самые верные. В голове идеалы, вера в светлое будущее, и сами они не поймут, кого любят — героя-большевика или человека. Он умеет с такими девчонками обращаться. Главное — держать их на расстоянии, слова говорить правильные, чтобы слушала и все на свете забывала. Тогда у нее преданность великая. Упаси Бог только в постель такую уложить. Как бабой станет, так сразу у нее идеалы революционные из головы выветрятся, начнет ластиться да уют создавать. Хотя с Антониной трудно ему было сдержаться. Как посмотрит глазищами своими синими, аж дрожь пробирала. Не зря Анна, жена, так в прошлый раз на нее остервенилась.
