— Чертова баба! — в сердцах высказался Борис. — Это она ему нашептала!
— Да уж, думаю, без нее не обошлось, — рассмеялся полковник. — Внешность у вас, Борис Андреич, весьма располагающая, не может дамский пол остаться равнодушным. Этакий сероглазый красавец!
— Вам весело, — вздохнул Борис, — не хватало мне еще с генералом из-за нее поссориться…
— За это не беспокойтесь, — уверил его Горецкий, — эта генеральская Лида, она же ординарец Нечволодов, разумеется, дама с капризами, но очень предана Слащову. А что иногда просит его приблизить красивых мужчин, так это, как теперь говорят, из интересу… Так что подчиняйтесь приказу, голубчик, все равно у вас пока никакого назначения нету.
Борис только рукой махнул и отвернулся.
— Самоварчик подживить? — всунулась в дверь круглая голова Саенко.
В душный, прокуренный зал кофейни «Петлюра» вошел стройный молодой офицер с выразительными серыми глазами. Поверх английской шинели он завернулся в башлык, чтобы спрятать свои погоны, но эта неуклюжая маскировка у завсегдатаев кафе вызвала только ухмылку.
Молодой офицер не привлек внимания официантов. Ему пришлось самостоятельно отыскивать свободный столик в большом плохо освещенном помещении, и когда он его нашел, служители проносились мимо, не обращая на него внимания: он не был спекулянтом, значит, нельзя было рассчитывать на щедрые чаевые. Конечно, некоторые офицеры и здесь пользовались уважением, но — только офицеры интендантские, которых сразу узнавали по идеально пригнанной форме, откормленному виду и такому же, как у других посетителей, спекулянтскому блеску глаз. Новый же гость хоть и был одет в ладную английскую шинель, худобой, обветренным лицом и характерной походкой кавалериста сразу заявлял о себе как о фронтовике, а фронтовиков у «Петлюры» побаивались и не уважали.
Наконец офицер буквально за полу поймал официанта. Рослый детина с бегающими сальными глазками неохотно склонился в полупоклоне и проблеял:
— Чего изволите, ваше благородие?
Офицер положил на стол хрустящую купюру с Царь-колоколом. Официант смахнул ее в карман небрежным жестом пресыщенного лорда, но тем не менее взгляд его потеплел и внимание обострилось.
— Любезный, — проговорил офицер, — принеси мне кофе… и еще… — Взгляд его стал неуверенно-ищущим, будто он хочет о чем-то спросить, но не решается.
Стараясь помочь неопытному клиенту, официант склонился ниже и негромким задушевным голосом спросил:
— Ваше благородие желают познакомиться с барышней? Есть очень обходительные… Рады будут соответствовать фронтовику… А может быть, с дамой? Имеются дамы из высшего света, некоторые даже титулованные…
— Нет, нет, любезный… — постарался офицер прервать услужливого официанта, но это было не просто, последовало продолжение:
— Может быть, ваше благородие интересуется девочками? Есть совсем юные, молоко, как говорится на губах, в куклы играют, а при этом…
Офицер брезгливо поморщился и остановил служителя более решительно:
— Да за кого ты меня принимаешь?! Я офицер!
— Мне ли офицеров не знать! — Официант, похоже, обиделся. — Многие офицеры ко мне обращались, и все остались довольны… может быть, желаете мальчика?
— Да прекрати ты, похабник, — офицер всерьез разозлился, — мне вовсе не это нужно.
— А что же-с?
— Мне надобно, чтобы ты познакомил меня с кем-нибудь из деловых и денежных людей. У меня имеется для них очень интересное предложение.
— Ах, вот-с… Это мы с нашим удовольствием-с! Я просто подумал, что ваше благородие с фронта, а не по интендантству-с…
— Это, любезный, до тебя совершенно не касается. Ты меня только с нужным человеком познакомь.
Официант замер с выражением самым выжидающим и задумчивым. Офицер несколько мгновений смотрел на него непонимающим взглядом, наконец опомнился и положил на стол еще одну купюру, которая тут же испарилась, а расторопный служитель низко поклонился и куда-то убежал.
Молодой офицер задумчиво поглядел ему вслед, размышляя, увидит ли его еще когда-нибудь в этой жизни или можно без сожалений проститься со своими деньгами, но в это время к его столу, сильно хромая, подошел пожилой лысоватый господин, внушительный живот которого был затянут плотным, не очень свежим кремовым жилетом. Этот жилет, большой крючковатый нос и прикрытые тяжелыми веками темные глаза делали господина похожим на старую задумчивую черепаху.
