Донателло и Джулиан отправились к дому Сердитого Каменщика.
– А это далеко? – поинтересовался Дон.
– Нет, не очень, – ответил мулат. – Ты же видишь, что город небольшой…
– А почему он сверху кажется гораздо больше? – не выдержав, спросил всё-таки Дон. – Ведь по всем законам физики должно быть наоборот!
– Дело в том, – начал рассказывать Джуд, пока они проходили по игрушечным улочкам города, – что время под землёй идёт по-другому, совсем не так, как на поверхности.
– А как же тогда?
– Оно идёт вспять. И очень медленно. Подземные люди, которые это заметили, уже не могли ничего поделать. Это – как болезнь, заразившись которой, будешь болеть всю жизнь… Сначала люди заметили, что у них светлеет и как бы сморщивается кожа. Ещё они заметили, что кожа грубеет. Через несколько лет негры стали похожими на квартеронцев. Но приятного в этом было мало, потому что красотой они, увы, не блистали. Но самое удивительное было в том, что подземные жители не старели. Многие из тех, кого ты видишь сейчас на этих улицах, отметили уже свой трёхсотый юбилей.
– Да ну, – не поверил Донателло. – Не может быть!
– Я думал, ты рассудительнее, – покачал головой правитель. – Ведь ты сегодня наверняка увидел много гораздо более удивительных вещей, чем обыкновенные долгожители.
– Но ведь долгожители живут самое большое по сто пятьдесят лет, а здесь… Это просто реликты какие-то!
– Ну, старик, – улыбнулся кукловод, – реликтами они станут только лет эдак через тысячу…
– Они могут прожить столько? – Донателло вытаращил глаза от удивления.
– А почему бы и нет? Могут, – просто сказал Джулиан, доставая из кармана свою трубку.
– Это потому, что они в холод ходят раздетыми? – предположил Дон, глядя на людей в лёгких тёмных рубашках. – Они закаляются?
– Нет, – Джуд прикурил и с наслаждением затянулся. – Ты знаешь что-нибудь о том, как образуется каменный уголь?
– Знаю, что он получается из деревьев, которые много-много лет назад оказались под землёй…
– Почти правильно. Вот с подземными людьми произошло примерно то же самое. Они стали окаменевать. Или превращаться в мумии – как угодно.
– Так ведь они должны были умереть! – удивился Донателло.
– Нет, почему же? – пожал плечами Джуд. – Там, где время идёт вспять, никто не умирает.
– Но как же они тогда живут? Ведь эти люди, получается, не настоящие?
– Точно, – с горькой усмешкой произнёс правитель. – Это куклы.
– Почему именно куклы? Ведь кукол кто-то делает! – не понял Дон.
– Ну и что? Главное, чтобы с ними кто-то играл. Вот и всё, старик.
– А кто играет с этими куклами?
– Кому ж ещё с ними играть, как не правителю? – Джулиан загадочно попыхивал трубкой, пуская густые сизые клубы дыма, которые не устремлялись вверх, как обычно на улице, а застывали на месте, переливаясь в мутном свете огромной люстры.
Тем временем они подошли к дому, на фасаде которого висела небольшая строительная лопатка.
– Ну вот, мы и у Сердитого Каменщика, – произнёс Джулиан.
* * *
Сплинтер сидел в мышеловке, которая висела под потолком в обширной норе Бильбауфмана вместо птичьей клетки.
«Позор для обладателя чёрного пояса! – сокрушался про себя Сплинтер. – Попасться в лапы обыкновенной уличной шпаны!»
Он долго и довольно успешно отбивался от Бильбауфмана и его бандитов. «Ничего особенного они из себя, увы, не представляют», – примерно так думал учитель, раз за разом опрокидывая Шприца, Гопса и Кнедлика. Но его ошибка была в том, что он слишком поздно заметил, что Бильбауфман вдруг куда-то исчез.
И только когда в его шею впился холодный железный клык, Сплинтер наконец понял, что проиграл это сражение.
…Теперь Бильбауфман, довольный, как слон, сидел перед ним и время от времени щекотал учителя куском закалённой проволоки.
– Нет, Сплинтер, ну скажи, что мы здорово тебя сегодня обработали, а?
Отвернувшись от бандита, Сплинтер угрюмо молчал.
– Ты боишься себе признаться в том, что стал слабаком? Я правильно тебя понял, учитель?
– Я боюсь себе представить, что с тобой будет, когда я отсюда выйду, – выговорил наконец Сплинтер.
– А-ха-ха-ха! – восторженно закричал бандит. – Узнаю упрямого Сплинта! А-а-а-а! Ну, молодец! Ты мне доставишь сегодня массу удовольствия своим несгибаемым характером!
