Водитель покосился на кромку дороги.
— Слышу, тронул за ноги и начал тихо-тихо стягивать сапог, — продолжал он, посмеиваясь. — Давай, давай, не объедешь: не из деревни. Но нет, потянул немного, собака, и принялся за другой. Потом снова за первый. Тоже понятно: кому нужен один сапог? Мне уже не терпится, а он, скотина, вроде бы забавляется. Потянет, отойдёт.
И вы знаете, что он сделал? Подкрался с другой стороны кабины, где я Его совсем не ждал. Не успел я и ахнуть, как распахнулась дверка и вылетела моя куртка. А я — под штурвалом руля. Он набросил на плечи мою куртку — ив кусты.
Называется, перевоспитал. Пришлось идти к заключённым и просить разыскать права. Ещё сто раз спасибо сказал. Знал, поганый, как водителю без прав.
Речка приблизилась к дороге и бежала как бы вперегонки с машиной, петляя в зелени кустарников. За поворотом водитель резко затормозил. На дороге лежал человек, загородив проезд.
— Никак задавили? — Водитель выскочил из кабины. Вышел и Фомин. Они подбежали
вплотную. Фомин повернул труп.
— Кукла! — засмеялся он и поднял шапку, набитую тряпьём.
— Груз! — тут же закричал водитель и бросился к машине.
Фомин успел заметить мелькнувшую в кустах чью-то загорелую спину и свой чемодан.
— Бежим, нагоним! — суетился водитель, вытаскивая ломик.
— Да ну! — отмахнулся Фомин и сел на груду щебёнки.
Водитель пожал плечами и принялся считать места.
Но вот из-за поворота дороги появился человек. Он шёл по кромке насыпи с таким видом, словно ничто, кроме дороги, Его не интересовало. И, только поравнявшись с машиной, сердито крикнул:
— Зачем гоняешь? Видишь, дорога плохой, так растеряешь весь груз! Собери Ящики, пока их не растащили!
Фомин в прохожем узнал Шайхулу и окликнул Его.
— Гражданин начальник, это ты? Зачем с таким турком Едешь? Тачку Ему, а не машину. Вести не может, тормозить не может. Не только Ящики, человека потерять может. Ай-ай-ай!
— Довольно прикидываться, Шайхула. Твои художества, и сделано неплохо. — Сергей показал на куклу и тут только вспомнил, что в чемодане икона. Найдут в Его вещах, что тогда? — Чемодан взяли, там только нужные для меня бумаги.
Шайхула как не слышал.
— Здорово. Лежит как настоящий. Любой остановится поглядеть. — Он ухмыльнулся. — Чемодан, говоришь? Свободы не видеть, не знаю.
— Я тебя прошу! Ведь не чужой…
Фомин просил, унижаясь. Шайхула засмеялся:
— Правильно говоришь. Свой человек, поищем. Только зачем бросаешь в кузове барахло? Не возьми — каждый дураком обзовёт.
Шайхула пронзительно свистнул. Из кустов показалась голова.
— Пойдём, начальник. Как бы чего не замотали.
Человек вылез на насыпь и пошёл навстречу.
Фомин только и думал, как бы скорее разыскать чемодан и сбыть с рук эту проклятую икону. Надо же было такому случиться! И он тут же спросил Шайхулу, не знает ли тот заключённого Гудковского.
— Почему не знаю? Он на нашем участке в подконвойной бригаде Улусова. Вон там, дальше в карьере. Могу проводить.
— А конвой?
— Уладим. Тут хозяева мы.
Фомин вздохнул: как гора с плеч.
— Улусов, Улусов? Это не тот важный барин? Разве он работает?
— Зачем? У таких башка Есть. Посчитал, насчитал, прикинул. Вот и кубики, и для себя и бригаде тоже. Деляга. Да и конвой не в убытке — и план и рыба. А ты куда Едешь, начальник? — посмотрел на него Шайхула.
Фомин рассказал.
— Забери, начальник! Скоро зима, тут не сезон. Устроишь жестянщиком — работать буду. Копать — нет, сразу тебе говорю.
— Пожалуй, воровать здорово будешь?
— Буду. Поймаешь, посадишь. А кто не крадёт, Если умеет? Договорились?
— Ага! — Фомин кивнул головой, может быть, слишком поспешно. Черноголовый парень, что шёл следом, свернул с трассы.
— Эй, Жук! Валяй к ребятам. Пусть не трогают хабару! Понял? — крикнул Ему Шайхула и оглядел Фомина. — Ты, пожалуй, начальник, не ходи. Да ты не бойся, будет
порядок.
Шайхула степенно зашагал по дороге, Фомин вернулся и сел на подножку машины. Водитель закрыл капот, вытащил из-под сиденья кусок камеры и направился к речке.
Было тихо.
Стареешь, солдат. На мелочи размениваешься! Алла, иконка, Шайхула. А дальше?
Дальше не хотелось думать. Из кустов вышел Шайхула с черноголовым. Тот нёс чемодан.
