– Жизнь – это лотерея, – раздосадованно сказала Клаудия.
– Жизнь – бесконечное соревнование, – возразил ее муж. – Выживают лишь самые быстрые. Те, кто тащится в хвосте, бездельничает или позволяет себе расслабиться, умирают. Нужно всегда идти вперед.
От увиденного и услышанного я не мог прийти в себя от изумления. Поразительно: буквально в нескольких словах эти двое воплотили свое видение жизни. Словно в пазле этой пары появился последний недостающий кусочек, объяснивший все сцены, которые я наблюдал раньше. Теперь мне стало понятно, почему Клаудия согласилась играть навязанную мужем роль домохозяйки: она просто вытянула несчастливый билет. А проиграл, значит проиграл, и ничего тут не поделаешь. Жизнь все равно что казино или лотерея – глупо искать причину проигрыша. Все идет, как идет, бессмысленно что-то менять. Понял я и Ханса с его навязчивой идеей постоянно что-то делать и неумением расслабляться.
Интересно, что думают о жизни черепахи? А может, они ничего не думают, это и позволяет им жить в гармонии с самими собой.
Я смотрел на крошечных черепашат, спокойно ползущих к родной стихии, и гадал, кто из них выживет и вернется сюда через пятьдесят лет, когда в свою очередь сможет подарить новую жизнь.
Я без приключений вернулся на свой пляж и по привычке искупался перед сном, размышляя, как бы выглядел мой жизненный путь, будь я новорожденной черепахой. Будучи по природе нерешительным, я подумал, не обладает ли в данном контексте выражение «снедаемый сомнениями» дополнительным смыслом.
Спал я мало, а на следующее утро проснулся рано. Нужно было выполнить задание и собрать необходимую информацию, а затем как можно скорее ехать к целителю.
Найдя в путеводителе адрес ближайшего пятизвездочного отеля, я прыгнул в машину, а уже двадцать минут спустя неспешно проехал мимо входа в «Аманкилу», одну из самых красивых и уютных гостиниц мира. Я сглотнул слюну, въехал в парк на самой дешевой из всех дающихся напрокат машин и тут же понял, как нелепо она здесь смотрится, особенно после двухнедельных странствий по пыльным дорогам острова. Стараясь не шуметь, я медленно проехал по обсаженной роскошными цветами аллее, припарковался как можно дальше от входа и направился к отелю по симпатичной дорожке, вьющейся среди изумительного пейзажного парка. На обрамленной морскими раковинами лужайке сидели на коленях двое служащих. Вооружившись ножницами, они старательно стригли газон: в этом роскошном месте нельзя было пользоваться газонокосилкой, ведь она могла потревожить покой отдыхающих. Некоторое время я не мог прийти в себя от изумления, потом продолжил путь, пытаясь выглядеть естественно, словно всю жизнь останавливался только в таких отелях. Честно говоря, это было непросто. У меня перехватывало дыхание от красоты этого места. Моему взгляду открылись несколько обращенных к морю одноэтажных вилл, построенных в современном колониальном стиле из самых дорогих материалов, ценных пород дерева и камня различных оттенков кремового цвета. Перед домами поблескивали три расположенных террасами бассейна. Первый был наполнен до краев, так что вода постепенно перетекала во второй, расположенный чуть ниже, а оттуда в третий. Вдалеке открывался вид на море такого же головокружительно синего цвета, что и вода в бассейнах. Надо сказать, они так удачно вписывались в пейзаж, что казалось, море пришлось подкрасить, чтобы оно сочеталось с их великолепием. А вверху над всей этой красотой простиралась бескрайняя лазурь неба. Несколько кокосовых и других тропических деревьев подчеркивали красоту и совершенство этого места. Казалось, убери или добавь что-нибудь в пейзаж, и гармония тут же разрушится. Больше всего меня поразил абсолютный покой, я не видел в парке ни одного человека. Очевидно, отдыхающие предпочитали нежиться вдали от глаз посторонних, у частных бассейнов, которые располагались в небольших элегантных садиках, примыкающих к апартаментам. Лишь изредка кое-где мелькали служащие, чьи форменные одежды из сурового полотна практически сливались со стенами зданий. Они незаметно проскальзывали и исчезали, словно призраки, за колоннами раскиданных по парку корпусов. Я продолжил путь, чувствуя себя все более неловко. Меня встретил элегантный человек в знакомой мне ливрее, невероятно любезный и улыбчивый.
