— Али, я вижу, что длительное пребывание в Багдаде пошло тебе на пользу как философу, но не как полководцу, — с иронией заметил Мохаммед. — Иначе бы ты знал, что наличие у противника слабых сторон и возможность использовать их в собственных целях — далеко не одно и то же, а поэтому знание их вовсе не является ключом к победе. Ибо слабые стороны имеются и у тебя самого, и зачастую из-за них ты настолько уязвим и скован в действиях, что тебе не до слабых сторон врага, хотя ты прекрасно осведомлён о них. Я уже не говорю о том, что иногда дальновидный и способный на разумный риск полководец сознательно ослабляет в чём-то собственное войско. Он усилит другие его качества, именно те, которые для достижения победы будут иметь гораздо большее значение, чем отсутствие прежде у его войска слабых сторон. Но если ты заговорил о слабых сторонах русов, скажи, в чём, по-твоему, они заключаются?
— Их несколько, и в первую очередь я отметил бы три из них. Малочисленность, что не позволяет им перенести наступательные действия за пределы долины Бердаа и вынуждает сделать своим оплотом только столицу Аррана. Разноплеменность их воинства, что даёт нам возможность вбить клин вначале между аланами и лазгами, с одной стороны, и русами с викингами — с другой, а затем между русами и викингами. Но главная слабость воеводы Олега в том, что он считает главным своим преимуществом перед нами и первопричиной своих побед — его способность нападать на нас с гораздо меньшими своими силами и безбоязненно преследовать наши разбитые войска, удаляясь на значительное расстояние от крепостных стен Бердаа и не заботясь о своих тылах. Ни одна из этих слабостей войска русов до сих пор не была нами использована, а ведь они, особенно названная мной последней, могут и должны стать причиной поражения воеводы Олега.
Эль-мерзебан расхохотался.
— Ты назвал войско русов малочисленным? Но по существу у меня точно такое же по численности войско, ибо настоящими воинами можно считать только дейлемитов. Все остальные, собирающиеся под моими знамёнами, просто сброд — либо неистовые почитатели Аллаха, могущие лучше молиться, нежели держать в руках оружие, либо обычные наёмники, более привычные грабить, чем одерживать победы в бою с сильным противником. Но даже дейлемитов я не могу использовать, как следовало бы — они мне нужны для будущей войны с более опасным врагом — Хусейном. Подкупить вождей аланов и лазгов, чтобы они переметнулись к нам или хотя бы покинули русов, я не могу из-за отсутствия казны. Я уже говорил, что сокровища, спрятанные мной в окрестностях Бердаа при уходе из города, достались русам. Как видишь, при всём своём желании я не могу воспользоваться двумя первыми названными тобой слабостями войска противника. А вот о третьей, которую ты именуешь главной для нанесения русам поражения, я хотел бы поговорить подробнее.
— «Подробнее»? — удивился Али. — Разве я не достаточно всё объяснил? В чём секрет побед воеводы Олега? Зная, что ты никогда не бросишь в бой всех дейлемитов, он наносит в битве сильный таранный удар лучшими своими воинами по наиболее слабой части твоего боевого порядка, громит и опрокидывает его, после чего уже всё неприятельское войско довершает начатый разгром. Именно довершает, бросаясь в преследование, а не просто довольствуется отбитием твоих ударов, как обычно поступают обороняющие крепость войска. Эти два обстоятельства — использование в сражении всего войска при нанесении главного удара и преследование разбитого противника, не оставляя никого в засаде, и значительное удаление от стен крепости при отсутствии защищённого тыла, должны в следующем сражении стать причиной не победы воеводы Олега, а его поражения. Неужели я и сейчас выразился неясно?
— Нет, мне с самого начала было понятно всё, о чём ты говоришь. Однако создаётся впечатление, что ты, будучи участником всего одного сражения с русами, не смог постичь истинной причины их постоянных побед. Отчего, по-твоему, мы проиграли сегодняшнюю битву, свидетелем которой ты был от начала до конца?
