— Добрый вырастет из княжича внук Перуна, — неожиданно прозвучал за спиной Ольги голос, заставивший её вздрогнуть.
Едва сдержавшись, чтобы тут же не броситься к игравшему рядом Святославу и не подхватить его на руки, Ольга медленно повернула голову в сторону тропы, откуда раздался голос. На краю лужайки, по которой юный княжич под присмотром мамки и нянек обычно гонялся за бабочками и стрекозами и где в тени группы молодых берёзок любила сидеть и наблюдать за сыном Ольга, стоял верховный жрец Перуна. Ладони обеих рук положены на верх длинной клюки, взгляд прищуренных глаз под лохматыми бровями холоден и пытлив.
Что ему надобно? Почему он здесь, в великокняжеском саду? Привели дела? Но дела у языческого жреца могут быть к язычнику великому князю, а не к его жене-христианке. Проходил мимо и решил порадовать мать добрым словом о её ребёнке? Но верховный жрец не из тех людей, кто может случайно очутиться на дальней лужайке великокняжеского сада и тем паче расточать ласковые слова детям или их матерям. Значит, он специально явился к Ольге и начал разговор. Однако о чём они могут вести беседу, христианка и язычник, женщина во цвете лет и немощный старик, великая княгиня и жрец? Выходит, есть о чём, и сейчас она это узнает.
— Постараюсь вырастить из сына достойного великого князя и храброго защитника Руси, — ответила Ольга, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Присаживайся, старче, — указала она место на скамье рядом с собой.
— Благодарю, великая княгиня, за честь, — сказал жрец, не двигаясь с места. — Но лучше постою на солнышке, пускай погонит старческую кровь быстрее по жилам.
— Тебе виднее. По делам к великому князю следуешь или просто шёл по саду мимо? — не смогла удержаться от вопроса Ольга.
— Пожелал увидеть тебя, великая княгиня, — верно поняв вопрос Ольги, бесхитростно ответил жрец. — Был сегодня на могиле, в которой по вашему христианскому обычаю лежит мой бывший побратим князь Аскольд, вспомнил былое и захотелось поговорить с человеком, который, как и я, хорошо знал покойного князя и его деяния. И ноги сами привели меня к тебе.
— Но я даже не видела князя Аскольда. Откуда мне знать о нём и его делах? — удивилась Ольга.
— Человека не обязательно видеть, чтобы знать его. А зная, можно судить о деяниях его как свершённых, так и замысленных, которые по тем или иным причинам ему не удалось начать либо довести до конца. Разве не так?
— Так, старче. Но я крайне мало знаю о князе Аскольде. Лишь то, что он ходил походами на Хазарию, Балканы, Царьград, что принял христианство и был... принял смерть вместе со своим князем-соправителем Диром от пришлых варягов. Это знает об Аскольде всяк киевлянин и полянин, даже малое дитя. Мои знания о нём — ничто по сравнению с твоими, бывший любимейший Аскольдов сотник и побратим Лютобор. Твои ноги привели тебя не в то место.
— О нет, великая княгиня, меня привели к тебе не столько ноги, сколько наши боги, а они не могут ошибиться. И я это вижу. Ты назвала меня Аскольдовым сотником и его любимцем, а ведь этого не знают даже многие сегодняшние дружинники, помня меня лишь как воеводу князя Олега. Да, я был некогда побратим князя и его ближайшим сотником, я ходил во все его походы и сражался бок о бок с ним, мы даже любили с ним одну и ту же женщину. Но с той поры, как Аскольд изменил нашим богам и стал рабом Христа, я перестал понимать его, и наши пути разошлись. Но его прекрасно должна понимать ты, тоже предавшая наших стародавних богов и впустившая в душу лукавого Христа. Ты читаешь те же книги, что Аскольд, внимаешь словам и наставлениям такого же христианского жреца, воспринимаешь окружающий мир и происходящие в нём события точно так, как Аскольд. В своё время мне не дано было понять своего побратима, может, сейчас ты растолкуешь мне, чем чужие боги лучше наших, отчего их законы для вас предпочтительнее, нежели законы богов ваших отцов и дедов? Не поняв Аскольда, возможно, пойму тебя?
