Медленно плыли над дорогой к великокняжескому терему древлянские лодки, без единого звука шагали вдоль их бортов ряды киевских дружинников. Шедший впереди воевода остановился, развернулся к древлянам, поднял меч. И боярину показалось, что под усами киевлянина мелькнула зловещая усмешка. Наверное, почудилось. Ведь так ласково светит в лицо солнце, так мирно плещет за спиной речная волна, так спокойно и радостно на душе.
Воевода опустил меч, и дружинники, несущие лодки, выпустили верёвки из рук. Раздался треск ломаемых жердей, в глазах у Ратши померк свет. Лодки упали в темноту, ударились и заскрежетали днищами о землю, повалились набок. Древлянские лодки валялись на дне глубокой, с отвесными стенами ямы, вырытой посреди дороги и прикрытой до поры до времени слоем жердей и положенными поверх них коврами. Вырвав из ножен меч и подбодрив себя и спутников воинственным кличем, боярин задрал голову. И замер с раскрытым от ужаса ртом: затмевая дневной свет, сплошным потоком с десятков заступов летела сверху на древлян земля...
Скрестив на груди руки, стояла возле узкого окна в башне-смотрильне Ольга. Наблюдала, как дружинники заравнивали землю и укладывали дёрн на месте, где только что плыли по воздуху к её терему древлянские лодки.
— Ночью, воевода, поведёшь передовой отряд моей дружины на древлян, — сказала она находившемуся рядом Свенельду. — Прямо к их главному граду Искоростеню. Покуда древлянам не ведома судьба их посланцев во главе с боярином Ратшой, ты должен скрытно и без помех пройти через болота-трясины и напасть на город. Собирая дань, ты десятки раз бывал на земле древлян и справишься с этим заданием лучше любого другого воеводы. Внезапность удара утроит число твоих воинов и сбережёт немало их крови. Даже если не удастся захватить Искоростень, твой отряд откроет дорогу всему нашему войску.
— Великая княгиня, прежде чем я окажусь под стенами Искоростеня, к нему могут подойти викинги ярла Эрика, который ради возможной добычи постарается принять участие в нашей междоусобице. Как в этом случае поступить мне: вступить в сражение с древлянско-варяжским войском или ждать прибытия наших главных сил?
— Забудь о викингах ярла Эрика, воевода. В Полоцке по моему и главного воеводы Ратибора приказу находится воевода Микула, которому надлежит передать князю Люту моё повеление отправиться в поход на древлян. Уверена, что под любым благовидным предлогом полоцкий князь откажется от похода, но мне его помощь и не нужна. Истинная цель, с которой воевода Микула прибыл в Полоцк, следующая — используя князя Люта, не допустить враждебных действий викингов ярла Эрика против Киева. Зная Микулу, я не сомневаюсь, что эта задача ему по плечу.
— Великая княгиня, если в Полоцке воевода Микула, оттуда под Искоростень не явится ни один викинг. Мой отряд выступит в поход с заходом солнца. Да помогут мне Перун... и твой Христос...
Оставшись одна, Ольга снова подошла к продолговатому окну. Сколько раз стояла она точно так, всматриваясь до рези в глазах, не показался ли за излучиной Днепра ветрила[164] ладей Игоря, возвращавшегося из похода, не клубится ли пыль в заднепровских далях под копытами коней его дружины.
Отсюда Киев виден как на ладони. Прямо перед Ольгой раскинулась Старокиевская гора, застроенная ниже великокняжеского терема хоромами и усадьбами боярской и дружинной знати. Ещё ниже по склонам жались друг к дружке тесные, приземистые домики горожан с их двориками и огородами. За крепостной стеной, ближе к Днепру, виднелись торговые и ремесленные посады: Киселёвка, Щекавица, Подол. Чёрные и желтовато-серые дымы, поднимавшиеся в той стороне над кузнями, пятнали чистоту неба и застилали нежную голубизну Днепра. Пристань у Почайны была сплошь уставлена купеческими ладьями и заморскими кораблями, а торжище, раскинувшееся невдалеке от берега, темнело, как всегда, от разлившегося по нему людского моря. Но больше всего Ольга любила смотреть на бескрайние зареченские просторы и длинные золотистые отмели, протянувшиеся по ту сторону Днепра, на зелёные степные курганы, дрожащие в знойном мареве.
