— Примерно так, сестра. Примерно потому, что я обычная ведьмочка и могу лишь возбуждать, усиливать или уменьшать чувства, питаемые ко мне другими людьми, но мне не по силам полностью покорить себе их волю или навязать собственную. Чтобы обладать такой способностью, мало иметь полученный тобой дар богов, надобно научиться у жрецов, как применять его. А это непросто и требует длительного времени.
— Значит, у одной из жриц богини смерти-Мары, не отходивших от Всемилы последние дни её жизни, были упомянутый тобой дар богов и умение распорядиться им?
— Может быть. А возможно, и нет. Ведь лишить человека воли или заставить его следовать чужой можно и другими способами. Ты слыхала о траве забвения? Настой из неё стирает память человека, делает его несмышлёным, как малое дитя, позволяет внушать ему любые мысли. Кто знает, каким образом жрецы богини смерти-Мары вынудили княгиню Всемилу повиноваться им, главное в другом — то, что было проделано жрицами по велению верховного жреца Перуна, может быть повторено ими и с другим неугодным человеком.
— Например, со мной, — спокойно произнесла Ольга. — С этим предостережением ты и пришла ко мне, Краса?
— Да, с ним. Но не пришла, а примчалась со всей быстротой, на которую способна в моём теперешнем положении. Потому что жрица, способная и согласившаяся заставить тебя якобы по собственной воле взойти на погребальный костёр Игоря, верховным жрецом Перуна уже найдена и со дня на день будет в Киеве.
— Со дня на день? — усмехнулась Ольга. — Уж не в Хазарской или Ляшской земле сыскал верховный жрец себе помощницу, коли ей столько времени надобно добираться до Киева? Неужто Русь оскудела на подобных умельцев и умелиц?
— Другими словами, ты хочешь знать, что мне известно об этой жрице? Отвечу. Она — старшая жрица Чернобога, владыки подземных сил и хозяина духов зла. Почитатели Чернобога верят, что человеческая душа не уносится с дымом погребального костра сразу на Небо, а ещё сорок суток пребывает на земле. Лишь после этого, перейдя через «Забыть-реку», отделяющую мир живых от мира мёртвых, и напившись из неё, душа устремляется к предкам. Напиться из «Забыть-реки» следовало потому, что её вода лишила душу памяти о прошлом, и это навсегда порывало её связь с миром живых. За водой из «Забыть-реки» сейчас и отправилась старшая жрица Чернобога. Ею она намерена напоить тебя.
— Напоить? На моё согласие верховный жрец конечно же не рассчитывает, значит, он собирается заставить меня вкусить воды «Забыть-реки» силой?
— Конечно. Охрану великокняжеского терема и тебя лично несут гридни, подобранные ещё Игорем, большинство из них — язычники. Ты уверена, что среди них нет таких, для кого повиновение богу воинов-русичей Перуну значит больше, нежели верность княгине-христианке? Что стоит пяти-шести таким гридням явиться к тебе ночью в опочивальню и насильно вынудить напиться воды из «Забыть-реки», после чего ты станешь во всём послушна воле жриц Чернобога, пособниц верховного жреца Перуна?
— То, что ты сообщила, очень серьёзно и потребует от меня неотложных решительных действий, возможно, и пролития крови. Ты не могла быть введена каким-либо образом в заблуждение?
— Сомневаешься в моих словах, сестра? Зря. Верховный жрец Перуна и старшая жрица Чернобога не могут действовать лишь вдвоём, прежде чем изменить власть на Руси, им необходимо заручиться поддержкой наиболее чтимых и уважаемых в народе жрецов и волхвов. Свидетельницей такой беседы верховного жреца Перуна с моим удочерителем я стала сегодня ночью.
— Краса, но ведь ты — ведьмочка, и тебе так же ненавистны христиане, как верховному жрецу Перуна и старшей жрице Чернобога. Что заставило тебя предупредить меня об их заговоре?
— То, что заставляет меня называть тебя не великой княгиней, а сестрой. Да, ты поклоняешься одному богу, я — другим, но судьбы твоего сына, его детей и моих сыновей будут настолько связаны и неразделимы, словно они были рождены близкими родственниками. Небо наградило нас и наших детей нелёгкой судьбой, поэтому нам обеим надлежит помогать друг другу.
