Подавшись корпусом вперёд, Эрик до предела напряг зрение. Кто из богов, услышав заклинания старого дротта, принёс им знамение? Тор, Ниорд, Глер? Словно отвечая на его вопрос, стоявшая на воде фигура медленно развернулась, подняла над головой руку с копьём. И Эрик с замиранием сердца увидел на шлеме бога длинные острые рога. Неужто сам Один прилетел к ним на крыльях ветров?
А фигура, искрящаяся в заливающем её лунном свете, колеблющаяся в обволакивающих заводь клубах дыма, бросила копьё. Эрик быстро поднял голову. По расположению луны и звёзд он сразу определил, что копьё полетело остриём в сторону Древлянской земли. Будто желая исключить всякие сомнения, блестящая фигура снова подняла руку, в которой уже сверкала боевая варяжская секира. И её лезвие снова смотрело по направлению Древлянской земли. В таком положении фигура простояла несколько мгновений, пока набежавшее на луну облако не погрузило всё в темноту. Когда же лунный свет опять залил болото и остров, фигура исчезла. Камыши и заводь были пусты, мёртвая тишина висела над священной дубравой. А может, всё это Эрику только почудилось? И его обманула игра света и воображения?
В то же мгновение тишина вокруг него словно взорвалась. Все повскакивали со скамей, громко крича, начали тянуть к луне и жертвенному костру руки. И, покрывая шум и гам, прозвучал торжественный голос старого дротта:
— Боги, вы услышали нас! Один, ты явил свою волю! И мы, твои дети, выполним её! Ты снова увидишь храбрость и отвагу своих сынов-викингов, они досыта напоят тебя вражеской кровью! Не забывай и помни о нас, Один! Будь всегда с нами, Один!
Старый дротт закончил речь-обращение к богам, поднял с земли узкогорлый кувшин. Двое жрецов протянули к нему через огонь по большому кубку. Очищая вино от земных пороков и соблазнов, дротт налил его над всеочищающим пламенем жертвенного костра, подал кубки Люту и Эрику.
— Князь и ярл, вы видели и слышали волю Одина. Теперь вам предстоит выполнять её. Будьте послушны ей, и наши боги всегда будут с вами.
А жрецы уже закололи на алтаре у костра жертвенных животных, нацедили их крови в братскую чашу и обильно кропили ею викингов. Покончив с этим действом, они разлили вино по остальным кубкам и чашам, стали обносить сидевших на скамьях.
Утром Хозрой был в лачуге у вещуньи.
— Рассказывай, — нетерпеливо сказал он, даже не поинтересовавшись, по обычаю, её здоровьем.
Рогнеда зевнула, прикрыла беззубый рот ладонью.
— Нечего рассказывать. Боги дали свой знак раньше, чем я успела сделать по-твоему. Сам Один указал дорогу ярлу Эрику и его викингам на древлян.
Хозрой презрительно скривил губы.
— Сам Один? Рассказывай, как всё случилось. Главное, ничего не придумывай.
Он внимательно выслушал сбивчивый и многословный рассказ вещуньи, какое-то время помолчал, задумавшись. Затем пристально глянул на Рогнеду.
— Ты сама видела Одина? Или повторяешь чужие слова?
— Видела собственными глазами, как сейчас тебя. Это был он, могучий и грозный бог варягов.
— Хорошо, пусть будет так. Ты не выполнила того, что было велено, но я не отбираю у тебя деньги, которые дал. За это отведёшь меня на ваше требище и укажешь место, где видела Одина.
— Я не могу этого сделать. Ты иноверец, и боги покарают меня за подобное кощунство.
— Тогда тебе придётся вернуть деньги. Где они?
Рогнеда нехотя полезла в свои лохмотья, достала туго набитый кошель, протянула Хозрою. Но на полпути её рука замерла, затем дёрнулась назад, и вещунья снова спрятала кошель.
— Пошли, хазарин...
На островке у остатков жертвенного костра Хозрой заставил Рогнеду ещё раз повторить рассказ о ночных событиях, попросил как можно точнее указать место, где появился и исчез Один.
— Туда, — коротко приказал он своим двум слугам, указывая на заводь среди болота.
Хозрой не первый раз посещал Русскую землю и прекрасно знал Полоцк и его окрестности, где ему предстояло на этот раз действовать. Поэтому он лично и с большой тщательностью отбирал слуг для будущего путешествия. Это были два раба-германца, купленные им несколько лет назад на невольничьем рынке в Константинополе. Их родина, верховья Рейна, покрытая смердящими, непроходимыми болотами, была как две капли воды похожа на Полоцкую землю, а поэтому рабы должны были стать его незаменимыми помощниками. Тем более что за послушание и старание он обещал им вместе с семьями даровать по возвращению в Хазарию волю.
