Впервые за время разговора Лют усмехнулся.
— Нет, Эрик, я ничего не забываю. Скажи, какие города твои викинги брали на копьё?
— Я забыл их число. Помню, что я был в Ломбардии и Неаполе, Герачи и Сицилии, мои викинги брали Салерно и Росано, Торенто и Канито. Перед именем варягов трепещут Париж и Рим, Британия покупает у нас мир.
— А сколько ты взял русских городов?
Эрик отвёл взгляд в сторону, промолчал. Лют улыбнулся снова, тронул бороду.
— Ты прав, Эрик, вас, варягов, страшатся все. Но только не Русь. На ней остались кости многих незваных пришельцев, мечтавших покорить её. Смотри, не сверши подобной ошибки и ты.
— Мы попросим помощи у германского императора, тевтоны давно зарятся на Русскую землю. Мы пообещаем червенские города полякам, и они тоже помогут нам. Русь велика и богата, её хватит на всех.
— Русь не только велика и обильна, но и сильна. Она всегда побеждает своих врагов, кем бы они ни были и откуда ни шли. Если недруги снова поползут на Русь, Полоцк и его дружина будут вместе с Киевом. Запомни это, ярл, и очнись от сладких снов.
Лют поднялся с кресла, в упор глянул на Эрика.
— По велению моего конунга, великой киевской княгини Ольги, я выступаю в поход на древлян. Но прежде я хочу проводить тебя с дружиной, ибо так гласят законы гостеприимства русов. Скажи, когда твои викинги поднимут паруса и покинут Полоцкую землю?
Эрик опустил глаза, нервно забарабанил костяшками пальцев по ножнам меча.
— Я и гирдманы ещё не знаем, куда идти. Одни викинги хотят домой, другие — на службу к византийскому императору. Третьи, помня щедрость покойного князя Игоря, не прочь встать под знамя его жены. Дабы не ошибиться, мы должны узнать волю богов.
— Через три дня ты скажешь мне о своём решении. Запомни, через три дня. До встречи, ярл.
— Ты очень похорошела, Краса, — улыбнулась Ольга деве. — Присаживайся поближе ко мне. Мы очень давно не виделись, и я рада встрече с тобой.
— Благодарю, сестра, — ответила дева, опускаясь в кресло напротив Ольги. — Я вновь живу в лесной избушке, и покуда добралась пешком в Киев, изрядно устала.
— Так отдохни у меня. Может, ты проголодалась или испытываешь жажду? — поинтересовалась Ольга. — Если да, я распоряжусь принести нам всё, что ты пожелаешь.
— Мне ничего не нужно, — ответила дева. — Единственное, чего хочу, чтобы ты меня внимательно выслушала и понята опасность, которая тебе грозит. Чтобы предупредить о ней, я и проделала неблизкий путь из леса в стольный град.
— Выходит, ты не по случаю навестила меня, а пришла в Киев лишь из-за меня? И это при том, что ты... ты не праздна? — И Ольга кивнула на заметно округлившийся живот девы.
— Да, сестра, несмотря на это. Хотя именно из-за будущего сына я покинула подворье воеводы Свенельда в Киеве и снова перебралась в лес. Мне, носящей в чреве плод, необходим покой, слияние с природой, пребывание в священных местах, где солнце и луна даруют возможность посвящённому в их тайны человеку вобрать в себя часть той небесной силы, которой они делятся с землёй и людьми. Однако то, что стало мне известно минувшей ночью, столь важно, что утром я немедля отправилась к тебе, хотя накануне вечером собиралась встретить рассвет у родника, где обитают добрые духи леса и воды.
— Краса, ты вселяешь в мою душу тревогу, — сказала Ольга. — О какой грозящей мне опасности ты узнала этой ночью? От кого она исходит, в чём выражается, когда мне ждать её?
— Спрашиваешь, от кого исходит опасность? Ты удивляешь меня, сестра. Ведь на всей Руси существует единственный человек, могущий представлять для тебя угрозу, — нынешний верховный жрец Перуна, он же бывший Олегов воевода Лютобор.
— Я знаю, что с той поры, когда я стала христианкой, верховный жрец действительно возненавидел меня. Прежде он был моим другом, понимая, что я, заняв в случае смерти Игоря его место, смогу сделать для Руси ничуть не меньше, чем покойный муж. Но когда вместо Перуна я стала почитать Христа, он стал опасаться, что все свои силы я обращу уже не во благо Руси, а во вред ей, начав служить Константинопольскому патриарху и, значит, ненавистной ему Византии. Однако чем он может быть мне сейчас опасен? Киевская дружина на моей стороне, воеводский совет признал меня великой княгиней, никто из князей земель не выступил против меня, по крайней мере, не заявил об этом открыто, а на мятежных древлян скоро двинется моё войско. На какую силу намерен опереться верховный жрец, чтобы бросить мне вызов и оспорить предсмертную волю моего мужа и приговор совета? На жрецов и волхвов? Но я, предусмотрев это, присылаю языческим богам и их служителям даров не меньше, чем мой покойный муж. Что же я упустила, ежели, по твоему мнению, верховный жрец Перуна представляет для меня настолько серьёзную опасность, что ты вынуждена срочно предупредить меня о ней?
