— А кому это понравится? — со смехом перебил Красу Свенельд, твёрдо решивший жениться на деве и не воспринимавший всерьёз её возражений. — Тем паче христианским жрецам, этим лентяям, обжорам и пустословам, считающим свою паству Христовым человеческим стадом, которое во всём должно следовать их воле. Уж я на них насмотрелся и в Византии, и в Италии, и в Малой Азии — везде они одинаковы. Они провозглашают, что их святые свершают приписываемые им чудеса благодаря помощи Христа, а прихожане знают, что подобные «чудеса» по мере надобности легко творят языческие ведуны и ведьмы, никоим образом не связанные с Христом. И христианские жрецы придумали тому объяснение — языческим ведунам и ведьмам помогает не Иисус, а его злейший недруг Дьявол, и потому их надобно беспощадно уничтожать. Я слышал, как один христианский жрец уверял прихожан, что у ведунов и ведьм растут рога, хвост, крылья, а в их глазах изображение предметов перевёрнуто с ног на голову. Какая нелепица! Но этих жрецов легко понять: с какой стати они будут любить язычников, ежели ненавидят собственных братьев по вере — Римский Папа и Константинопольский патриарх обвиняют друг друга в ереси, а византийские христиане перевешали и утопили десятки тысяч малоазиатских христиан-павликиан[111]. Но Русь — хвала Небу! — имеет своих богов, поэтому ни одному русичу, в том числе ведунам и ведьмам, не страшны ненависть и досужие вымыслы христианских жрецов.
— Да, сегодня Русь имеет своих богов, но кто знает, кому она будет поклоняться завтра? Что, как самый ценный дар, преподнёс ты великой княгине? Христианские иконы! Великий князь Игорь не вечен, после него стол киевских князей наследует княжич Святослав, вместо которого до его возмужания станет править его мать Ольга. Христианка, а не язычница! А ты сам только что рассказывал, как христиане живут между собой и как относятся к иноверцам. Великая княгиня уже сейчас окружила себя христианами, а что произойдёт, когда она окажется единственной владычицей Руси? Кто ведает, любый, возможно, чтобы и дальше оставаться воеводой, тебе придётся отречься от веры в Перуна и признать над собой власть Христа? Но будет ли к тебе милостива великая княгиня даже в этом случае, если одной из твоих жён буду я, ведьма, якобы служившая врагу Христа Дьяволу, я — злейший недруг христианских жрецов, привыкших уничтожать опасных для себя противников-иноверцев?
Лицо Свенельда стало хмурым, он задумался. Выждав некоторое время, Краса решила прийти ему на помощь.
— Куда нам торопиться, любый? Мы любим друг друга, ты почти всегда со мной, детей у нас покуда нет, я никогда не жила в роскоши и прекрасно себя чувствую в избушке. Что заставляет нас свершить поступок, о котором, может быть, тебе придётся вскоре горько пожалеть? — Краса вплотную придвинулась к Свенельду, тихо прошептала на ухо: — От самых уважаемых волхвов и ведуний я уже несколько раз слышала, что дни жизни великого князя сочтены и весной хозяйкой Руси станет его жена. Почему не дождаться весны, и тогда само Небо подскажет, как нам поступить. Согласен, любый?
Свенельд впился в лицо Красы проницательным взглядом.
— Говоришь, волхвы и ведуньи пророчат, что великий князь не доживёт до весны и власть на Руси окажется у Ольги?
— Да, такую судьбу предрекают великому князю самые сведущие в своём деле волхвы-кудесники. Но тебе не следует распространяться об этом — такое предзнаменование вряд ли понравится Игорю.
— Разумею это. Впрочем, мы сегодня ведём речь не о великом князе и его возможной кончине, а о нас. Предлагаешь ждать до весны, когда власть на Руси окажется в руках христианки Ольги? Но я не смогу столько времени жить врозь с тобой! В этом году великий князь сам собирается идти на полюдье[112], берёт с собой любимых воевод Микулу и Рогдая, и мне предстоит на сей срок стать воеводой ладейной дружины. Поскольку Игорь, завидуя славе покойного воеводы Олега и моей, замыслил лично возглавить большой победоносный поход, мне придётся днём и ночью заниматься починкой старых и строительством новых ладей. Это значит, что я смогу видеть тебя лишь урывками, раз-два в неделю и на краткий срок. А я не могу представить этого, ибо не в силах уже жить без тебя! Понимаешь, не в силах!
