Но как прелестна была дева! Изящный стан, стройные ноги, маленькая ладонь с длинными тонкими пальцами, ласкающая его жеребца. Пухлые влажные уста неудержимо притягивали Свенельда впиться в них своими губами, а видимая ему с седла в глубокий вырез рубахи высокая грудь девы, плавно вздымавшаяся в такт её ровному дыханию, вызывала страстное желание одним рывком разорвать рубаху девы до самого низа и... И хотя Свенельд понимал, что не может позволить себе сейчас ни первого, ни тем более второго, он, словно зачарованный, не мог оторвать вожделенного взгляда ни от уст, ни от груди девы. В голове всё смешалось, если не считать одной настойчиво звучавшей мысли: эта дева должна быть его, обязательно должна быть! Должна быть его любой ценой, исключая, конечно, его собственную жизнь!
А дева, продолжая ласково гладить жеребца, с улыбкой смотрела на Свенельда. Странное дело, его жеребец, признававший только хозяина и конюшего и не подпускавший к себе чужих, позволял деве ласкать себя. Неужто и он, поддавшись очарованию её красоты, оказался заворожённым ею вместе с хозяином?
— Славный витязь, мне недосуг попусту стоять на дороге, — прозвучал голос девы. — Уступи путь.
Её голос привёл Свенельда в себя. Дева желает уйти? Ну нет, он не позволит ей просто так расстаться с ним. Он должен увидеть её снова и не на многолюдной улице, как сегодня, где на них глазеют прохожие.
— Краса, я тоже тороплюсь, и сейчас мы расстанемся. Скажи, где мы смогли бы встретиться вновь? Наедине, без лишних глаз и не обременённые какими-либо другими делами и заботами.
— Ты хочешь нашей новой встречи, славный витязь? Я тоже. Буду ждать тебя завтра утром у себя.
— Завтра утром? Это невозможно. Сегодня вечером я зван великим князем на застолье в честь завершения Кавказского похода, а подобные застолья длятся не одни сутки. Назначь иное время.
— Меня ты сыщешь в Холодном овраге, — продолжала дева, словно не слыша Свенельда. — Жду тебя, славный витязь. До скорой встречи.
Дева легонько толкнула жеребца, и тот, будто для него не существовало хозяина, послушно освободил ей дорогу.
Весь день Свенельд пребывал под впечатлением встречи с Красой, воспоминания о ней не оставили его и во время застолья у великого князя. Он осушал все подносимые ему кубки, выслушивал звучавшие в его честь, как главного воеводы успешно завершившегося похода, здравицы и произносил ответные речи, однако все мысли были о деве. Она стояла перед его глазами, в ушах неумолчно раздавался её тихий, ласковый голос.
Особенно невмоготу Свенельду стало в предрассветную пору. Краса была словно рядом, её розоватые, пухлые уста он видел у своего лица, он ощущал жар её высокой, полной груди так явно, будто сжимал деву в объятьях, а в ушах раз за разом призывно звучало: «Жду тебя, славный витязь... Жду тебя...» Свенельд давно вышел из возраста, когда его могли волновать девичьи уста и груди, сколь прекрасными и соблазнительными они ни были бы, он привык овладевать женщинами сразу и грубо, стремясь поскорее достичь желанного наслаждения и не тратя времени на какие бы то ни было слова или ласки. А сейчас ему страстно хотелось целовать деву, ощущать её обнажённую грудь рядом со своей, шептать ей нежные слова. Воспоминания о Красе не давали воеводе покоя ни на миг, навязчиво преследуя его, несколько раз он едва сдерживался, чтобы не ответить на её голос. Он был словно сам не свой!
И наконец он не выдержал. Что держит его за пиршественным столом, ежели душа неудержимо рвётся к красавице деве? Друзей у него здесь нет, великий князь уделяет ему внимания не больше, чем любому другому воеводе, даже не побывавшему в походе. Останься он на великокняжеском подворье до утра и покинь его последним, отправься с пиршества первым, ещё до ухода в терем великого князя, на отношение к нему Игоря это не скажется никак. Кто для него Свенельд, если у него есть преданный Ратибор, а теперь и старые, верные друзья-побратимы Микула и Рогдай? Да и нужна ли Свенельду любовь Игоря, если власть в руках его жены Ольги? И разве для того Свенельд сражался в Арране, напрягал все силы своего ума и проявлял необыкновенную изворотливость, чтобы возвратиться на Русь живым и с захваченными у Эль-мерзебана Мохаммеда сокровищами, чтобы по-прежнему во всём зависеть от великого князя и отказывать себе в желаниях? Судьба воина непредсказуема, и лишь Небу ведомо, будет ли у него завтра, а посему все доступные жизненные удовольствия необходимо брать сегодня.
