Речь инспектора упрощалась. Интонации исчезали — бешенство стирало все краски, кроме своей.
— Отец говорит: дело в нём. Он — инициатор. Он стимулирует процесс. Ложь! Дело во мне. Я инициатор. Первый. Главный. Самый. «Он полубог. А ты кто?!»
Вопрос Синид задал чужим голосом, раздраженным и брюзгливым. Казалось, речевой аппарат инспектора способен безошибочно воспроизводить аудиозаписи. И сразу же вернулся предыдущий бешеный примитив:
— Я первый! Первый!!!
Инспектор был машиной на заправке. Бензин хлестал по шлангу, раздувая его волдырями. Трещала нитяная оплетка, наружный армирующий слой грозил лопнуть в любой момент. Топливный бак переполнился, горючее лилось на землю: искра, и полыхнет.
«Ты говорил с Паламедом. Говорил с Никомедом. Парни видели, донесли. Тебе поручили тайно следить за мной, да?! Внутреннее расследование?! Под меня копаешь?!»
— Тренажёры, — сказал Икар. — Это ты заказал их Талосу, да?
Страх ушел. Тело сделалось лёгким-лёгким, вечер превратился в день. За плечами распахнулись два могучих крыла.
Взлечу, понял Икар. Ей-богу, сейчас взлечу.
— Я не говорил с Паламедом о тебе. Мы говорили о чертежах Талоса. Если ты считаешь, что разговор о чертежах — это разговор о тебе… Отец убил Талоса из-за этих чертежей. Случайно или умышленно, какая разница? Конструкция, софт…
«Ты что, идиот? Не видишь, зачем ему это надо? Или ты притворяешься, что не видишь?! Ты у него на крючке, да?! Идиот, ты же этим от него не откупишься…»
— Талос не мог справиться с новым софтом? Он обратился к отцу, отец пришел в ярость, да? Что это за тренажёры? Зачем они тебе?
Инспектор засмеялся. Прежний Синид стоял перед Икаром, мотая головой на уровне Икаровых колен, и смех его был прежним, необидным, дружеским.
— Зачем нужны тренажеры, шалопай? Чтобы быть сильным!
Продолжая смеяться, он подпрыгнул, словно волейболист над сеткой, и со всего маху хлопнул Икара по груди. Так бьют атакующий удар «по ходу», вколачивая мяч в площадку.
Икар взлетел.
— Один-три-четыре… три-четыре-ноль…
— С возвращением, напарник! Ф-фух! Гора с плеч, блин!
— Один-три-четыре…
— Э! Э!! Э!!!
— …три-четыре-ноль…
— Ты только обратно не вырубайся!
Хлещут по щекам. Отстаньте… Больно!
Тезей дёрнулся и резко сел. На рефлексе он поймал в захват хлещущую руку, но рука, дрянь этакая, выскользнула.
— Узнаю чемпиона!
Пирифой ухмылялся. Пирифой ликовал. Пирифой предусмотрительно отодвинулся за пределы досягаемости.
— Один-три-четыре-три…
— Да уймись ты! Записал я, всё записал. Ты мне этими цифрами всю плешь проел. Я их даже в поисковик забил.
— Зачем? — Тезей закашлялся.
Пирифой с ангельским терпением переждал приступ:
— Надо же узнать, что это за хрень?
— Ну?
— Хрень и есть! Вот, любуйся.
Он подтащил к дивану стул, установил на нём ноутбук и развернул дисплеем к Тезею.
— Харон (спутник), — вслух прочёл Тезей.
Горло драло наждаком. Хотелось кашлять и кашлять.
— Не следует путать с Хироном — астероидом из класса кентавров. У этого термина существуют и другие значения, см. Харон. При чём тут цифры?
В груди жалобно всхлипнуло. Ничего, пройдёт. Тезей обнаружил, что с висков, как вьющиеся локоны у иудеев-ортодоксов, свисают длинные прозрачные черви — трубки жидкостных интерфейсов. Присоски впились в кожу, Пирифой не рискнул их отдирать, опасаясь повредить. Правильно, напарник. Ни к чему портить ценное оборудование. Тезей принялся аккуратно отлеплять присоски — он давно наловчился делать это наощупь.
— При том. Читай дальше.
— Харо́н (Χάρων;Charon; Kharon; также (134340) Плутон I) — спутник Плутона (в другой интерпретации — меньший компонент двойной планетной системы Плутон-Харон). Поначалу для спутника было предложено название «Персефона» — имя супруги Аида/Плутона. Однако сам первооткрыватель выбрал для спутника имя Харона — перевозчика душ умерших через Стикс. Не последнюю роль сыграло то, что первые четыре буквы Char соответствовали имени жены первооткрывателя, Шарлин (Charline)…
— Вот они, твои циферки! Ты нашёл какую-то космическую байду́!
— Это номер вайфера.
— Да? Где ты видел такие номера: шесть цифр, и всё?
— Это такси. Номер диспетчерского центра.
