— Нам сюда, — привратник указал влево.
— Правда? — обиделся Тезей.
И недвусмысленно указал на парадный вход.
— Сперва в лабораторию. Вам нужно сдать кровь.
— Кровушки хочешь, да?!
Стремительный разворот на левой ноге. Правая выстреливает под углом вверх. Рубчатая подошва с влажным хрустом врезается в лицо привратника. Нос и губы — всмятку. Летят брызги… Тезей увидел это, словно наяву. Он успел перехватить Пирифоя в последний миг. Парень сопел, вырывался, но Тезей держал крепко. Удержания — это была его стихия.
— Таковы правила, — привратник остался бесстрастен. — Вам нужно сдать кровь.
— Сколько? Для чего?
— По четыреста пятьдесят миллилитров с каждого.
— Не многовато ли?
— Стандартная норма для доноров. Кровь для переливания, для чего же ещё? В «Элизиуме» оказывают не только психиатрическую помощь.
Пирифой задышал ровнее. Тезей рискнул отпустить парня.
— Не беспокойтесь, у нас отличное оборудование и опытный персонал. Всё стерильно, процедура отработана…
Для привратника, отметил Тезей, он говорит слишком гладко. В памяти, привет инспектору, всплыло: «…для профессионального борца у вас слишком правильная речь».
Лаборатория располагалась за двухэтажным крылом: флигель из красного кирпича. Их ждали: поджарая медсестра смахивала на волчицу в белом халате.
— Вы знаете свою группу крови? Резус-фактор?
Спортсмены-профи, они знали.
— СПИД, гепатит, сифилис?
— Нет.
— Туберкулез, бруцеллез, туляремия? Астма?
— Нет.
— Эхинококкоз, токсоплазмоз? Ишемия, гипертония?
Пирифой поёжился в донорском кресле, передернул плечами:
— Не дождётесь!
— Позвольте ваш палец. Я возьму анализ на гемоглобин.
Было ясно, какой палец Пирифой выставит для укола. Хищный оскал на лице медсестры, по-видимому, означал улыбку. Три минуты спустя блестящая игла вошла в вену. Пальцы Тезея ритмично сжимали кистевой эспандер в форме багрового сердца. Мигали огоньки на стойках с аппаратурой. Тихо гудел какой-то агрегат.
Клонило в сон.
— Спасибо за сотрудничество.
Игла выскользнула из вены, смоченный спиртом тампон коснулся ранки.
— Согните руку в локте, держите пятнадцать минут. Сейчас дам вам восстановительное.
Волчица сняла с полки бутыль тёмного стекла. «Asphodelus ramosus distillatum», прочёл Тезей на этикетке.
— Почему не красное вино?
— Наш дистиллят восстанавливает кровь в полтора раза быстрее.
Жидкость полилась в мерный стаканчик. По лаборатории расползся знакомый аромат цветов.
— Прошу.
Помимо стаканчика, волчица вручила Тезею плитку чёрного шоколада «Павлидис». Жидкий огонь прокатился по пищеводу, ухнул в желудок, оставив по себе травянистое послевкусие. Тезей отломил кусок шоколадки — зажевать.
— Крови, значит, поллитра высосали, — ворчливо сообщил Пирифой из соседнего кресла, — а самогону пожадничали!
— Больше нельзя.
Голос медсестры неуловимо изменился. Погружение, вспомнил Тезей. Я слышал этот голос в конце своего погружения. «Ответы имеют цену…» Он повернул голову: волчица стояла в дверях, склонив голову набок. Руку она с элегантной небрежностью положила на дверной косяк. Медсестра ничуть не походила на женщину из Тезеева погружения. Если бы не голос…
— Ответы имеют цену, — повторила женщина.
— Почему вы? — спросил Тезей.
— В смысле?
— Почему не заведующий клиникой? Не главный врач?
— Простите, я не представилась, — отвечая Тезею, волчица смотрела на Пирифоя. — Персефона Диантиди, главный врач «Элизиума». Не беспокойтесь, этот ответ вы получли бесплатно.
Список кекропольских аватар Тезей вызубрил наизусть. Персефона Диантиди, регулярная аватара Владычицы Мертвых, занимала в нём особое место. После пометки «регулярная» в скобках значилось: «постоянная?» Курсив, знак вопроса. Фотография отсутствовала. Волчица, болонка — в цифрале внешний облик мало что значил, а здесь все дышало цифралом.
— Итак, с кем бы вы хотели побеседовать?
Под испытующим женским взглядом Пирифой заёрзал в кресле. Надо спешить, отметил Тезей. Парень вот-вот сорвется.
«Когда живые не дают ответа, спрашивай мёртвых».
— Мне необходимо поговорить с цифровой тенью Прокопия Аманатидиса, букмекера из клуба «Элевсин». Предположительное время смерти…
