— Принято.
— Стол, желательно — тоже.
— Принято. Начать сеанс?
— Через три минуты.
Он повернулся к Эфре:
— Госпожа Конс работала нянькой у доктора Прокруста. Опекала его сына в дошкольном возрасте — и потом, вплоть до третьего класса. Молчи и не вмешивайся.
— Козел, — буркнула Эфра.
Это означало: молчу и не вмешиваюсь, будь ты проклят.
— Три минуты истекли, — напомнил женский голос.
На экране возникла неопрятная гостиная. Комод, трельяж, этажерки, тумбочки — все было в три этажа заставлено дешевым фарфором, вульгарными подсвечниками, подушечками для иголок, пейзажной вышивкой, куклами и фотографиями в рамках. Завершали композицию груды сувениров из серии «все за пятьдесят оболов». На колченогом диванчике, застеленном вытертым покрывалом с бахромой, сидела чудовищно толстая старуха. Сидела? Расплылась, свесив на грудь пять отвисших подбородков.
— Здравствуйте, госпожа Конс, — Питфей был сама любезность. — Я очень признателен вам за то, что вы любезно согласились…
— Деньги, — напомнила старуха. — Вы обещали заплатить вперед.
— Разумеется.
— Пока я не получу мои законные денежки, я и словечка не вымолвлю. Так и буду сидеть сиднем, пока вам не надоест.
На столике перед госпожой Конс запиликал вайфер древней модели.
— Что за шуточки? — с подозрением поинтересовалась старуха. — Ваша работа?
— Моя, — Питфей улыбнулся. Ловкач-коммивояжер, втюхивающий домохозяйкам фракийские чудо-мультиварки, сдох бы от зависти при виде этой улыбки. — Это сообщение, госпожа Конс. На ваш счет…
— На мой пенсионный счет, — брюзгливо уточнила старуха. Спицы в ее руках, до того неподвижные, вновь пришли в движение: госпожа Конс вязала салфетку в виде жутковатой снежинки. — И пенсия, доложу я вам, мизерная. Не разбежишься, да…
— На ваш пенсионный счет только что поступил аванс за нашу перспективную беседу. Четыре тысячи драхм, как вам и обещали. Можете проверить.
— И проверю. Мошенников нынче развелось, не продохнуть. Села на толчок, глядь, а тебя уже обобрали…
Переложив спицы в левую руку, правой старуха с третьей попытки ухватила вайфер. Долго, шевеля губами, читала сообщение. Хмурилась, словно вместо зачисления денег на ее карточку подвесили внушительный долг.
— Еще четыре тысячи вы получите после разговора, — напомнил Питфей. — Может быть, прислать к вам курьера с наличными?
Старуха тряхнула подбородками:
— Не надо. Знаю я ваших курьеров: привезут денежки, а там резаная газета. Ладно, спрашивайте. Только я уже предупреждала: давние дела, подзабылись…
— Вы помните Синида Полипемониди?
— Ну, помню. Я их всех помню, засранцев.
— Мне сообщили, что частную лабораторию его отца разгромили. Разгром случился вскоре после похорон матери Синида…
— Ну, громили. Сам засранец и громил. Мелкий, а шороху навел…
— Кто громил?
— Синид, кто же еще?
— Вы уверены?
Не сдержавшись, Питфей положил ладонь на колено дочери, крепко сжал пальцы. Эфра ответила слабым кивком. Клевала крупная рыба, следовало запастись терпением.
— Зачем, — Питфей изобразил недоверие к услышанному, — мальчику в дошкольном возрасте громить лабораторию отца?
— Смерти боялся, вот зачем.
— Поясните.
— Мамка у него померла, сами же знаете. Мало́й чуть умом не тронулся: я, мол, тоже скоро копыта отброшу. Мне плакался: раз мамка в могиле, так и я в могилу сойду. Болезнь, значит, от мамки перешла. Боялся так, что ссался по ночам. Я его носом в мокрую простыню тычу, бранюсь, а у самой сердце не на месте. Жалко мало́го… Вы мне вот что скажите: если я чего не так брякну, вы, небось, аванс заберете, а?
— Нет, аванс ваш в любом случае.
— Ну, смотрите, не обманите бедную женщину.
— Отец обследовал мальчика? На предмет болезни?
— На какой предмет? А, мамкина зараза! Обследовал, да уже потом, после разгрома. Врачи отписали: все в порядке, здоров как бык. Я…
По экрану пошли полосы. Старуха исчезла, звук поплыл, превратился в шум прибоя, крики чаек. Экран замерцал густой синевой: море, волны. Пенные гребни. Рыба выпрыгивает из воды. Блестящий росчерк, и рыба вновь уходит на глубину. Снова море, волны, пена. Колебатель Земли требовал, следовало подчиниться. Всегда в неподходящий момент, всегда. Как будто для этого требования существовали подходящие моменты!
