Таня, жена моя, — лауреат Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Зарабатывала, по советским понятиям, жуткие деньги, значительно больше мужа, собирала стадионы. Так что муж её сидел с детьми, а она работала. Но как только мы «засветились», ее имя сняли с афиш. Многие нам тогда помогли. Лева Лещенко нам помогал — сейчас можно об этом говорить: Таня в концертах у него работала без объявления. Толя Марчевский помогал. Правда, я еще один спектакль ему поставил. Он сумел добиться (хотя моей фамилии в афише не было), чтобы я получал деньги. Люди как-то старались помочь, за что им всем благодарен.
И если я могу это в Нью-Йорке…
— Итак — Америка. В ХИАСе мне сразу сказали: на работу по профессии не рассчитывайте. С такой профессией самое лучшее для вас — развестись. Вы оба получите пособия, будете в полном порядке. Две «8-е программы» — две квартиры: одну будете сдавать, в другой жить. Перспектива совершенно шикарная…
А в этот момент я искал одного человека — Ларису Рихтер, воздушную соло-гимнастку. Лет за 20 до того она осталась в Париже. Кто-то мне сказал, что Лариса в Нью-Йорке, и я решил ее поискать. Причем, я тогда не знал, что в Нью-Йорке существует несколько телефонных книг — Бруклинская, Манхэттенская. Естественно, не нашел я ее. Времени у меня было предостаточно, чтобы продолжать поиски, и вдруг, перелистывая телефонный справочник, я наткнулся на какую-то цирковую школу.
Звоню, выучив по-английски фразу: «Моя фамилия Юрий Белов. Я ищу Ларису Рихтер. Может быть, вы слыхали о ней?» Понял одно: ответившего что-то заинтересовало в моем имени. Но остального я не понимал — что он там отвечает, и все повторяю заученную фразу. Потом сообразил, что он предлагает с ним встретиться. И назначает время.
Еду утром, к 9 часам. Приезжаю. Немножко грязновато вокруг. Еще не понимаю, что я в Гарлеме. Какой-то подвал. Какие-то дети крутятся вокруг. Наконец, нахожу. Встречает, подводит меня к книжной полке, достает какую-то книгу и говорит: «Это про вас?». Упомянут я был в книге, изданной в США, которая называлась «Клоуны». Классическая книга о клоунаде, написана она была Джоном Таусоном. Книга эта теперь редко переиздается и раскупается мгновенно. Таусон упоминает в ней меня в связи с Леонидом Енгибаровым, хотя сам он никогда Леню не видел. А человек, с которым я встретился, оказался Полом Байндером. Он ныне глава «Big Apple Circus».
И вот, Пол мне говорит: я понимаю твое состояние. У меня работы для тебя нет, у меня школа акробатическая для детей, но я тебя выведу на Джона, автора этой книги, и еще познакомлю тебя с одним профессором, который изучал русский цирк. Привели меня к Джону, у него своя студия — какие-то люди крутятся, профессиональные клоуны работают на площадках… В общем, они дают мне студию и говорят: веди свой workshop (мастер-класс) — посмотрим, что получится.
И люди стали ко мне записываться. Жили мы на эти деньги месяца два-три. Платили мне ученики по десятке за класс — купюрами или выписывали чек. И я ехал каждую ночь из Манхэттена в Коун-Хайтс, где мы тогда жили, в замызганной, чтобы не привлекать внимания, курточке, наполненной этими десятками и чеками.
Мне казалось, что прошло много времени, а на самом деле все происходило мгновенно. Приехали мы в марте, в апреле я встретил Пола, в мае я начал свои workshops, а в июне меня познакомили с Кристал Филд и Джорджем Партеньефф — владельцами одного из маленьких нью-йоркских театров. Это была совершенно очаровательная пара русского происхождения, хотя Джордж по-русски не говорил. Сначала я им помог сделать один спектакль, потом они предложили сделать у них спектакль с клоунами.
Жена моя Таня в те дни находилась в жуткой депрессии. Она целыми днями сидела дома. Ей говорили: иди в «нерсинг хоум» поработать… Ивот, я думаю: надо Танькумою вытащить, она должна играть главную роль. И придумал я спектакль для неё — роль без слов. Назывался он «Му heart in your shoes». В нем, помимо Тани, играло еще шесть клоунов. Сделали мы этот спектакль — и пришел совершенно неожиданный успех. Крупные газеты обычно не рецензируют подобные спектакли, а тут вдруг я получаю замечательную рецензию в газете «Нью-Йорк Таймс». А потом — еще одну.
