И после двух рецензий такое стало твориться в моей студии! Подхожу и вижу — стоит очередь. Думал: там магазин рядом, что-нибудь «дают». Оказывается, пришли ко мне записываться. Говорю — не могу я принять столько народу! А меня коллеги наставляют — бери, а то уйдут! Ну, в общем, класс у меня вырос. Появились деньги. Идет спектакль — неделя за неделей. Потом — гастроли. Татьяна ожила.
Правда, тяжело было ездить, ведь мои студенты — актеры, ученые, ну, кто угодно. Один парень, ассистент профессора из Нью-Йоркского университета, говорит: надо поездить по школам, по университетам. Попробовал. И меня стали приглашать в качестве master teacher в разные университеты. Плюс мои мастер-классы. Короче говоря, в апреле следующего года мы попали в Северную Каролину, в одну из самых лучших профессиональных театральных школ, которая составляет часть университета штата.
Буйная весна, все цвело, такая красота — тишина и покой, по улицам можно ходить, не боясь, что тебя стукнут по голове. Нас приглашали в гости, замков на дверях ни у кого не было — словом, райский такой уголок. И Таня говорит: «Ой, как хочется сюда, бросить бы все и переехать!» — «Да ты что? отвечаю ей. — Очередь стоит на эту работу!».
А на следующий день после возвращения в Нью-Йорк нам позвонил декан школы: если я хочу, они откроют для меня новую должность. Не хотеть мы не могли. У нас же двое детей, они тогда были еще маленькие — а тут такой рай! И с сентября 1982 года я начал преподавать в этой школе. Чем и занимался почти по сегодняшний день. Интересная была работа. Я преподавал клоунаду, «камеди актинг». Учился я в ГИТИСе у крупнейших мастеров, всегда вспоминаю их добрыми словами: Завадского, Лобанова, Гончарова, Кнебель — я еще застал всех их.
Так вот, я стал преподавать актерское мастерство. И с годами у меня появились американские ученики, которые стали впоследствии звездами. Крупными звездами кинематографа. Они и сегодня шлют мне хорошие письма.
* * *
Здесь я перебил Белова, вспомнив, как пару лет назад, используя свои университетские связи, попытался помочь одному замечательному театральному режиссеру, имя которого хорошо известно не только в России. Он и без того весьма занят: преподает, ежегодно выезжает по приглашениям вести курсы и ставить спектакли в парижских, варшавских, пражских театрах и учебных заведениях… всех не перечислить.
В Лос-Анджелесе его имя тоже пользуется уважением, к тому же здесь живут его друзья. И как-то в нашем разговоре возникла идея — поработать бы ему месяц-другой в Калифорнийском университете. Я сам себе не поверил, когда стало получаться — вот уже и время лекций назначили, и фонды чуть ли не на полгода добыли. А в последний момент эти самые фонды рубанули…
Чехов — против Чехова
— Попасть в университетскую систему в Америке — да скорее можно поседеть, чем добиться этого! — поддержал меня Юрий. — А у нас — получилось. Таня тоже начала преподавать. Помимо этого, мы делали свое шоу — спектакли маленькие. Много ездили по разным университетам: были в Корнелльском, в Нью-Йоркском университетах, в Брауне (Провиденс)… Только что я завершил свой мастер-класс в Орандж-Каунти. На очереди — Сан-Франциско. Приезжаю, веду 4 часа класс: делаю с ними упражнения — смотря, что они просят. Сейчас я ставлю чеховский workshop, клоунаду, работаю с ними по системе Станиславского, но с моих позиций. Словом, все, чему меня учили мои мастера.
Ставлю чеховские пьесы. Каждый год — не меньше двух спектаклей. В России я никогда в жизни не поставил бы столько спектаклей за такой короткий срок. А здесь я поставил фактически всего Чехова. Все главные пьесы его. Причем, спектакль «Чайка», поставленный в моей школе — поехал на смотр и шел на сцене Художественного театра (в то время был у нас обмен с МХАТом). Я попробую найти фотографию, где на подъезде Художественного театра висят две афиши: одна «Чайка» — в постановке О. Ефремова, другая — в постановке Ю. Белова. И «Советская культура» откликнулась на мой спектакль такими словами: «Опять, даже в Чехове, американцы впереди нас!». Я не хвалюсь, но мне было приятно. Хотя сам я тогда в Москву не поехал…
