Наступил момент подвести итоги. За спиной пять лет борьбы, потребовавшей почти полной самоотреченности, полной самоотдачи; пять лет усилий и страданий в атмосфере постоянного риска. Балансирования на острой грани, по одну сторону которой организация забастовок, агитации, дискуссий, а по другую — неустроенность быта, постоянная смена квартир и явок, изматывающее напряжение от опасения слежки, никогда не исчезающая угроза ареста и новых тюремных застенков.
Итогом этих усилий стало своеобразное «отречение» от него бывших мнимых соратников по партии. Амбиции, заблуждения и откровенное предательство батумских интеллигентов — его политических противников, возомнивших себя «революционерами», людей, играющих в революцию и не понимавших законов революции, обернулись местнической травлей, попыткой его отлучения от участия в дальнейшей борьбе.
Что это, если не поражение? Не неудача? Что он может предпринять в этих условиях? Он не первый, кто получил удар в спину. Кто столкнулся с непониманием и предательством, самодовольным торжеством заурядностей. Великие революции, потрясавшие историю человечества, приняли на свой алтарь множество жертв — людских судеб, жизней, часто оборачиваясь не только разочарованием в идеалах, но и немым воплем утерянных голов. В этом были неизбежная закономерность и логика борьбы.
Но он уже приобрел знания и опыт, утвердившиеся убеждения. Его желание быть на стороне революции, на острие борьбы, готовность идти на жертвы и самоотречение ради счастья народа не случайное увлечение, не иллюзии романтизма. Он осознанно избрал свой путь и пройдет его до конца — неукротимо.
Он не упал духом. Он вышел из батумского конфликта не сломленным, а еще более закаленным Но мышиная возня меньшевика Рамишвили стала своеобразным тупиком, заставившим его искать другие пути работы в подполье. Главным уроком, извлеченным им из происшедшего, стало усиление действенности и непреклонности в своих позициях по достижению намечаемых целей. Вместе с тем провинциальные меньшевики, устроившие Иосифу Джугашвили своеобразный бойкот, невольно оказали услугу своему политическому противнику. Вынужденно отстраненный от активной работы сразу после побега, он избежал опасности новой утраты свободы.
С другой стороны, конфликт с меньшевиками Батума ускорил
восхождение Иосифа на новую ступень его революционной деятельности. Он решил обратиться в высшую инстанцию, руководившую всем механизмом подпольной работы. Иосиф Джугашвили находился в тюрьме, когда в 1903 году состоялся первый съезд социал-демократов Кавказа, принявший решение об организации Кавказского союза РСДРП, руководящим органом которого стал Союзный комитет. Старшим по возрасту и партийному стажу в комитете был М.Г. Цхакая.
Правда, и теперь проблемы молодого революционера решились не сразу. «В 1904 г., во время Русско-японской войны, — писал Миха Цхакая, — один из моих старых знакомых товарищей (по кружку, где я занимался), незабвенный т. Ростом (Арчил Долидзе), написал мне конспиративное письмо в мое тогдашнее глубокое подполье... В письме он мне сообщал, что вот уже чуть не несколько месяцев и в Батуме, и здесь, в Тифлисе, разыскивает меня и хочет во что бы то ни стало лично видеться сбежавший из Сибири т. Сосо, он же Коба (Джугашвили). Я назначил место и время свидания».
Описывая эту встречу, М. Цхакая вспоминал и ее подробности: «Он мне рассказал тогда всю свою эпопею работы и борьбы в Тифлисе, Батуме и в тюрьмах, а равно подробно остановился на удачной попытке побега с места ссылки, затем рассказал о своем пребывании в Батуме, где надеялся найти старых знакомых работников и вместо этого столкнулся с будущими меньшевиками (Рамишвили, Чхиквишвили, Хомерики и К°) <...> И, наконец, заявил о своем решении начать сверху, с Кавказского союзного комитета (тогдашний краевой комитет партии), для будущей более продуктивной конспиративной работы. Вот почему он хотел видеть меня. <...>. И не ошибся. Я ему посоветовал немного отдохнуть в Тифлисе и за это время познакомиться с нелегальной литературой, новой литературой о 2-м съезде партии и пр. <...> для облегчения ему занятия я познакомил его с двумя товарищами — Ниной Аладжаловой и Датушем Шавердовым... и попросил их оказать ему всяческое содействие».
