Рамишвили не стесняется в выборе средств; он суетливо снует по городу, устраивая разносы рабочим, укрывавшим скрывающегося от охранки бежавшего ссыльного. Позднее С. Джибути вспоминал: «И. Рамишвили три раза приходил ко мне и требовал, чтобы я не укрывал тов. Сосо». Это была кочевая жизнь. За неполный месяц пребывания в городе он сменил как минимум восемь квартир.
Словно подчеркивая свое ничтожество, Рамишвили начал распускать слухи, порочащие Иосифа. То был подлый прием. «Чтобы оправдать перед рабочими такое отношение к Сталину, — писал позже Ф. Махарадзе, — по наущению Рамишвили пустили самые нелепые и вместе с тем возмутительные слухи про него».
Странно, но, приняв эту информацию на веру, даже трезвомыслящие исследователи не озадачились закономерными вопросами. А только ли корыстолюбивыми целями руководствовался меньшевик Рамишвили? Не скрыта ли за его агрессивностью другая причина преследования Иосифа Джугашвили?
Попытаемся осмыслить факты и вернемся назад, к 5 апреля 1902 года. При этом напомним, что, когда после собрания рабочих, на квартире Джариспана Дарахвелидзе были арестованы Джугашвили и Канделаки, среди задержанных оказался и гимназист Вано Рамишвили. Племянник Исидора Рамишвили, освобожденный на следующий день. Возможно, у полиции не было претензий к гимназисту, но в том, что производившие арест полицейские знали о месте, где скрывался Иосиф Джугашвили, не может быть сомнений. Как и в том, что он был очень осторожен. И о его роли в батумских событиях знали немногие.
Конечно, явившись для ареста Джугашвили, полицейские действовали не по интуитивному озарению. Тогда кто же навел полицию на след революционера? Кто предал его? Закономерно предположить, что это сделал именно Исидор Рамишвили, узнавший о месте пребывания Джугашвили от своего племянника. Совершив предательство, теперь после возвращения Джугашвили Рамишвили боялся разоблачения. Страх возмездия жег его, и, бросив все дела, провокатор, подобно вору, на котором горит шапка, распространял инсинуации.
И стремившийся скрыть факт своего предательства, Рамишвили добился своей цели. Оказавшись в фактической изоляции, без средств к существованию, под постоянной угрозой быть обнаруженным полицией, Иосиф Джугашвили осознал дальнейшую бессмысленность и опасность пребывания в Батуме. Несколько дней он скрывается у Косты Осепашвили, а затем тот перевел его в дом Николая Габуния, но и здесь его начинала выслеживать уже полиция. Это тоже не могло быть случайностью. Видимо, Рамишвили снова донес о его присутствии в Батуме.
Беглец стал окружаться со всех сторон. Его скитание не могло продолжаться дальше. Круг мог замкнуться, и он был вынужден снова обратиться к Наталье Сихарулидзе. На этот раз речь шла уже не об убежище; его просьба касалась помощи для отъезда в Тифлис. Разрыв с батумскими меньшевиками заставлял его покинуть город. Он оказался совершенно без денег. Положение было почти трагическим. Для отъезда ему требовалось всего полтора рубля, но когда Н. Сихарулидзе обратилась с такой просьбой к Владимиру Джибладзе, то получила отказ.
Уехать из неприветливо принявшего его города ему удалось лишь с помощью мрка Веры Ломджария-Джавахидзе. «В 1904 г., — вспоминала она, — он бежал из ссылки. У нас товарищ Сталин появился в солдатской одежде... две недели до отъезда в Тбилиси прятался на нашей квартире». Ермиле Джавахидзе свел его со своим знакомым, кондуктором И. Михвидабладзе, который свидетельствовал: «Я видел тов. Сталина у Григория Джибладзе в Безымянном переулке... После совещания я надел на него железнодорожную форму и привез в Тифлис». Но при его безденежье пребывание в Тифлисе тоже было невозможным, и он направился дальше — в Гори, где нашел убежище у своего дяди Глаха Геладзе.
Враждебный, почти истерический прием, который он встретил в Батуме, был для Иосифа Джугашвили совершенной неожиданностью. У него появилось время для обдумывания ситуации, в которой он оказался. Она была далеко не простой. Он полтора года провел в тюрьме, длительное время находясь в одиночной камере. Высланный в сибирскую глушь, почти «на край света», он практически без подготовки, лютой зимой предпринимает отчаянный побег. Преодолев множество препятствий и опасностей, он возвратился на родину, надеясь встретить товарищескую солидарность, но вместо поддержки наталкивается на откровенную неприязнь и интриганство озлобленных провинциалов.
