Закончившийся 24 июня съезд закрепил положение большевиков в политическом спектре, но оно не позволяло им влиять кардинально на виды будущего страны. Уничтожение самодержавия вынесло на поверхность общественной жизни различные силы, новые процессы и политические пристрастия, однако экономика оставалась на прежнем капиталистическом фундаменте. Неспособное управлять государством, не имевшее ни позитивных идей, ни воли к осуществлению чего-то полезного, правительство вело Россию в пучину политического и экономического хаоса. Это становилось все более очевидно. Ближайший соратник Керенского В. Станкевич писал в 1920 году в Берлине, что после Февраля «масса... вообще никем не руководится... она живет своими законами и ощущениями».
Эти законы и ощущения подпитывались разными интересами, чаще всего диаметрально противоположными. Если после февральских событий многократно возросли прибыли капиталистов и даже повысилась заработная плата, то, опережая ее, галопирующе рванулись вверх цены. В июле они увеличились на 51 % в сравнении с предвоенным 1914 годом. К ноябрю 92 % уездов охватило аграрное движение, перераставшее в восстание, но захват крестьянами помещичьих земель беспощадно подавлялся карательными отрядами. Правда, к осени и «карательная политика Временного правительства перестала достигать своих целей. Солдаты все чаще отказывались наказывать крестьян».
Хаос и анархию усиливали уголовники, выпущенные из тюрем по приказу Керенского. Наводившие ужас на обывателя, они становились «властью» городских кварталов и улиц. Усмирять их пытались «самозваные защитники свободы», производя аресты подозреваемых в грабежах и бандитизме.
Очевидная неспособность правительства управлять страной вызвала центробежные процессы на окраинах. Начался направленный развал государства. Особенную активность проявляли национал-сепаратисты в Финляндии и на Украине. Белый генерал А.И. Деникин в «Очерках русской смуты» пишет: «Весь май — июнь протекали в борьбе за власть между правительством (Временным, в Петрограде) и самочинно возникшей на Украине Центральной Радой... 12 июня объявлен универсал об автономии Украины и образован Секретариат (Совет министров)... Центральная Рада и Секретариат захватили постепенно в свои руки управление... дискредитировали общерусскую власть, вызвали междоусобную рознь...»
Сепаратисты рвали страну на части. Националистические тенденции активизировались в Закавказье и Туркестане. В Екатеринодаре возникло «Объединенное правительство Юго-Восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей». Но вольницы возжаждали не только «народы степей». Позже, в ноябре, в Тифлисе произошло основание «Закавказского комиссариата», в декабре образовались государства Молдавия (Бессарабия), Литва и так далее... Свою независимость провозглашали как отдельные регионы, так и губернии, и даже уезды.
То есть в начале XX века в России «пошел процесс» того же национального идиотизма, который повторился в его конце, завершившись развалом Советского Союза. Правда, в начале столетия центробежному эгоизму национальных авантюристов и выскочек пытались препятствовать как «красные», так и «белые».
Но самой животрепещущей проблемой страны по-прежнему оставалась война. «Демократический Февраль» не избавил Россию от всесильного Молоха, перемалывающего солдатское мясо. Внутренние и внешние силы, заинтересованные в буржуазных преобразованиях, требовали от Временного правительства демонстрации решительности и контроля над ситуацией. Лучшим проявлением дееспособности правительства могли стать успехи на фронте. По требованию союзников 16 (29) июня Временное правительство начало наступление. Июньское наступление Русской армии провалилось. И хотя уже за десять дней боев потери «только убитыми составили более 60 тысяч человек», безуспешные попытки опрокинуть австро-германскую армию продолжались до конца месяца.
Обратим внимание, что во главе армии стояли все те же «дети Февраля»: генералы Алексеев, Корнилов и Деникин — создатели и будущие вожди Белой армии. Об основоположнике Белого движения Алексееве — с марта по май 1917 года Верховном главнокомандующем армией — уже говорилось. Но он был начальником штаба еще у Верховного главнокомандующего Николая II. В отличие от него генералы Корнилов и Деникин сделали головокружительную карьеру уже после Февраля. Вспоминая о назначении Корнилова, военный министр первого состава Временного правительства Гучков признает: «Его служебная карьера была такова: он в боях командовал только дивизией; командование корпусом (с конца 1916 года), откуда я взял его в Петербург, проходило в условиях отсутствия вооруженных столкновений. Поэтому такой скачок... до командования фронтом считался недопустимым».
